разума хотел как можно скорее отправить Адама домой, могло означать только одно: он боялся того, что человека схватят.
– Через десять секунд шаттл резко наберет высоту и увеличит скорость, – сообщил ассистент. – Я усиливаю защитное поле.
Хотя Адам и слышал слова помощника, но был погружен в размышления. Когда он находился далеко от Земли и собственного тела, привычная тяжесть мыслей исчезала – возможно, она оставалась там, дома. Тело можно законсервировать, но вот можно ли так же поступить и с сознанием, с душой, собственным я, перемещающимся на расстояние во много световых лет… Вероятно, они растворяются.
«Это похоже на мыльный пузырь, блестящий вблизи, но по мере того как ветер постепенно уносит его дальше и дальше, цвета тускнеют. Глупый пример, – подытожил Адам эту мысль. – Душа – не мыльный пузырь. Религиозные мистики тысячи лет назад ломали голову над этим вопросом. Я уверен: душа не может существовать без тела».
Внезапно позади шаттла возникли яркие вспышки. Стало светло как днем.
– Мощное излучение, – объяснил ассистент. – Наше излучение сливается с ним. Я реактивировал двигатель. Через две минуты мы долетим до зонда.
Шаттл качнулся, словно подхваченный порывом ветра, и помчался к свечению, за несколько секунд сменившимся темнотой.
– Что это было? – спросил Адам.
Ответ он получил практически сразу, бросив лишь мимолетный взгляд на сообщения в канале обмена данными.
«А главная станция?»
«Ее больше не существует. Она разрушена вражеским кораблем».
«Что происходит?» – спрашивал себя Адам.
Он попытался вспомнить, какие указания и данные получал в течение нескольких предыдущих часов, но все было покрыто пеленой тумана.
– Видимо, нас не обнаружили, – сказал ассистент. – Никто нас не преследует. Корабль находится с ночной стороны планеты. До встречи с зондом осталось тридцать секунд.
Впереди, в кроваво-красном свете звезды, вращались цилиндры зонда. На некоторых виднелись отверстия. Адам заметил, что энергетическая сигнатура зонда стала значительно меньше, чем во время взлета, казалось, все бортовые системы отключены. Конденсат разума отрубил даже защитное поле.
Адам с удивлением наблюдал, как шаттл залетает в ангар главного цилиндра. За ним закрылась внешняя перегородка.
– Когда вы полетите на Землю, в шаттле будут отключены все системы, а вы притворитесь мертвым, – сказал ассистент. – Возможно, таким образом удастся избежать нападения.
Защитное поле исчезло. Ассистент поспешил на трех ногах к распахнувшемуся перед ним люку.
Адам последовал за помощником.
– А Ребекка? Должна ли она притворяться мертвой, когда прилетит сюда через час?
– Мы позаботимся о ней, Адам. Тебе не о чем волноваться.
Покидая шаттл, Адам ощутил решимость и стремился ее удержать.
Ассистент уже открыл внешнюю перегородку и ожидал Адама у перехода к коннектору, но Говорящий с Разумом прошел мимо и свернул в темный коридор, ведущий к пункту управления. Воцарилась странная тишина: шум приборов, обеспечивающих работу бортовой системы, прекратился.
Ассистент подошел к старику.
– Адам?
– Я беру управление на себя.
– Это безрассудство, Адам, – по легкому изменению тембра можно было понять, что ассистент теперь разговаривал голосом конденсата разума основного зонда. – Коннектор готов. Через две минуты вы можете снова вернуться на Землю, в безопасность.
– Я руководствуюсь Положением о чрезвычайной ситуации Правил ведения боевых действий, – ответил Адам, ускоряя шаг.
Жужжание сервомоторов усилилось.
– Главная станция разрушена. Основной зонд поврежден и не может работать на полную мощность. Ее конденсат разума…
– Все главные системы исправны.
Старик не обратил внимания на услышанное и продолжал:
– Ее конденсат разума также поврежден и, соответственно, больше не может правильно оценивать ситуацию, так как…
Как это правильно назвать? Адам пытался вспомнить нужное слово. Это слово должно сыграть важную роль при оправдании его действий.
…Аберрация. При выполнении миссии Говорящий с Разумом вынужден полностью подчиняться конденсату разума с аберрацией памяти.
Старик добрался до перегородки, отделявшей зал управления, которая, однако, не открылась перед ним. У перегородки, словно часовые, стояли два сервомеханизма ростом ниже ассистента.
– Вы эмоционально нестабильны, Адам, – произнес конденсат разума голосом ассистента.
Адам слегка толкнул его.
– Ради вашего блага я погружаю вас в сон.
– Нет.
– Вы важны для нас и должны находиться в безопасности.
– Но Ребекка тоже важна. Мы оба принадлежим к ста тридцати.
Адам почувствовал, что его мысли замедляются, а оставшийся в голове туман становится все плотнее. Он отправил уникальный код чрезвычайной ситуации, закрыл все каналы передачи данных, отключился от датчиков и запрограммировал десятисекундную паузу до повторного подключения.
Затем он, пребывая в своей внутренней вселенной, подождал десять секунд. Единственной оставшейся связью с внешним миром была метка, через которую Адам соединялся с коннектором и с далекой Землей – эта тонкая, филигранно выполненная пуповина, обманувшая время и пространство.
В течение десяти секунд Адам находился в добровольной изоляции. Затем датчики вновь начали передавать информацию, и к Говорящему с Разумом стали возвращаться ощущения. По соображениям безопасности он продолжал держать каналы передачи данных закрытыми.
– Пилот и коррелятор, – произнес он, обращаясь к двум наиболее важным компонентам сознания конденсата разума зонда. – Положение дел.
– Мы находимся в крайне тяжелой аварийной ситуации, – ответил ассистент. – Жду указаний.
Адам повернулся к часовым.
– Освободить путь, – сказал он. – Поднять перегородку.
Два маленьких сервомеханизма ушли с дороги, подняв перегородку.
Комната управления зондом не была предназначена для людей. Пространства между блоками устройств, мостами передачи данных, коррекционными ядрами, ячейками памяти и отделом принятия решений хватало лишь для сервомеханизмов и фактотумов, которые могли частично складываться. Здесь располагались сердце и мозг зонда, а может быть, и его душа, если у механизмов бывают души.
Ориентируясь в свете лампы, Адам пробирался по узким проходам. Не боясь на что-либо наступить, он добрался до места, о существовании которого знал из собственной базы данных: небольшой ниши, связанной с виртуальными контроллерами. С трудом туда поместившись, он настроил все необходимые соединения.
– Это неправильно. Вы должны вернуть нам полный контроль, – сказал ассистент, который шел за Адамом.
– Пилот, у меня для вас новый приказ, – произнес Адам.
Вокруг него возникло облако из множества символов и индикаторов. Лишь некоторые из них использовались при проблемах с контактным интерфейсом. Большинство представляли собой мнимые изображения, сгенерированные визуальными сенсорами.
– Мы летим за Ребеккой. Заберем ее, а после этого вы можете отправить нас обоих домой.
– Предупреждаю, – произнес конденсат разума голосом ассистента. – Запуск двигателя сделает нашу энергетическую сигнатуру четко различимой. В этом случае вероятность того, что нас не обнаружат, составляет менее одного процента.
– Такова цена, которую нам придется заплатить за спасение Ребекки, – ответил Адам. – Полный вперед. Летим настолько быстро, насколько это возможно.
11
– Адам?
Старик вздрогнул: на мгновение ему показалось, что конденсату разума удалось перехитрить его и вновь взять управление на себя. Но он сидел в нише командного пункта, окруженный светящимися символами, смутно вспоминая сложные маршруты, векторы полета и уровень скорости. Во время выполнения критического маневра вышел из строя один из боковых компенсаторов, и за счет возникшей инерции боковой цилиндр сорвался с места.
«Человек никогда бы не пошел на такой маневр», – подумал Адам.
– Да? – отозвался старик.
– От вражеского корабля отделились три сегмента. Нас преследуют. Мы обнаружены.
«Это было неизбежно», –
