Лишь в 1961 году творчество Стругацких прорвалось наконец в большой кинематограф – посредством экранизации повести «Страна багровых туч», осуществленной режиссером Павлом Клушанцевым (который, заметим однако, тоже был кинодокументалистом, причем опыт экранизации «Страны» был первым и единственным художественным полным метром в карьере этого замечательного во многих отношениях человека). С фильмом этим связан несколько анекдотический (хотя и характерный для того периода) случай с названием. Дело в том, что название повести и сценария – «Страна багровых туч» – сразу показалось невнятным кому-то из кинематографического начальства: что за страна? где находится? И поэтому еще на стадии написания сценария «страна» превратилась в «планету». Но и словосочетание «Планета багровых туч» показалось худсовету. Ленинградской студии научно-популярных фильмов длинным и неуклюжим, поэтому расплывчатые «тучи» быстро заменили на более энергичные «бури», а затем из названия нечувствительно выпало слово «багровый» – тут, видимо, сработали стереотипы: под эпитетами «красный», «багровый» и «багряный» по отношению к планетам традиционно подразумевался Марс. В результате появилось более короткое название – «Планета бурь», что вызвало недовольство, недоумение и путаницу уже у почитателей фантастики, поскольку как раз в том же 1961 году в печати появилась повесть Александра Казанцева под тем же названием, рассказывающая к тому же об экспедиции именно на Венеру…
Однако на успех фильма это никоим образом не повлияло. Сценарий (А. Стругацкий, Б. Стругацкий при участии П. Клушанцева) был написан довольно близко к исходному тексту, а иллюстрирующие его спецэффекты, которыми фильм был даже перенасыщен, хотя сейчас и кажутся довольно наивными, на неизбалованного советского зрителя той поры производили неизгладимое впечатление. Впрочем, не только на советского.
Известный фанткинокритик (надеюсь, так можно сказать об исследователе фантастических фильмов?) Антон Первушин отмечал, что некий американский режиссер Кёртис Харрингтон три года спустя выпустил фильм «Путешествие на доисторическую планету», просто переозвучив ленту Клушанцева и сделав за счет этого главными участниками экспедиции американцев. Примечательный поворот сюжета: в результате посещения Венеры астронавты узнают, что на «доисторической» планете обитала развитая гуманоидная цивилизация, сгоревшая в пламени атомной войны!
Еще через три года свою версию «Планеты бурь» выпустил Питер Богданович, много позже прославившийся фильмом «Маска». А в 1968 году он просто взял ленту Клушанцева и сделал из нее фантастический боевик «Путешествие на планету доисторических женщин». Эта версия больше похожа на эротическую «Королеву космоса»: американские астронавты терпят крушение на Венере, убивают особо надоедливых динозавров, после чего выясняется, что динозавры эти – священные животные местных амазонок, которые в ответ начинают страшно мстить.
Не буду утверждать конкретно, какая из версий фильма произвела незабываемое впечатление на западного зрителя, но отмечу, что и сорок лет спустя кадры из фильма Клушанцева появлялись в передачах канала «Дискавери».
Для советского же зрителя немаловажен для успеха оказался и подбор актеров на роли главных героев, которых сыграли такие звезды советского кино, как Георгий Жженов (Быков), Василий Лановой (Юрковский), Алексей Баталов (Ермаков), Ролан Быков (Крутиков) и Юрий Саранцев (Богдан Спицын).
К шестидесятым годам относится и первый зарубежный опыт экранизации Стругацких, который был осуществлен в Чехословакии в 1966 году.
Объектом весьма вольного переложения на кинематографический язык стала повесть «Понедельник начинается в субботу» – «Куканская вакансия» режиссера Карела Земана в чешском оригинале, которая в результате ошибки перевода (было прочитано как «Куканская вакация») вышла в советском прокате под названием «Куканские каникулы».
Действие фильма перенесено в Чехию, в городок Кукань, и главный герой, соответственно, чех – пражский программист Гонза Пшибыл, который, следуя в отпуск и подобрав попутчиков на горной дороге, попадает в Куканскую Академию Каббалистики (КукАК), где с ним и происходят различные забавные и веселые приключения, в которых лишь с большим трудом узнаются события, случившиеся с Александром Приваловым в НИИЧАВО.
Особенный шарм непритязательным похождениям Гонзы Пшибыла придает то, что фильм снят Земаном в свойственной ему гротесковой манере (знакомой нашему зрителю по таким фильмам этого режиссера, как «Похищенный дирижабль» и «Тайна острова Бэк-Кап»), где живые актеры вовсю общаются с рисованными персонажами, «задники» и пейзажи нарочито отдают то ли театральной декорацией, то ли книжной графикой, а цветовая гамма то и дело (в зависимости от контекста или просто желания режиссера) вольно скачет с цветной пленки на тонированную или черно-белую, и весь этот бурлеск переложен некоторым количеством вставных музыкальных номеров. Причем сделано это хотя и на грани фарса, но настолько живо и органично, что не вызывает противления зрителя. Например, сцена, где Роман Ойра-Ойра (Вальдемар Матушка) и рисованные сказочные персонажи исполняют песенку «Мы писали, мы писали, наши пальчики устали…», в которой все вышеприведенные примеры присутствуют в полной мере, одно время часто мелькала в телевизионных сборниках типа «Музыка кино».
Следующая попытка чехословацких кинематографистов обратиться к творчеству Стругацких («Трудно быть богом», 1968) была обречена на провал по чисто политическим мотивам, так как начало съемок трагически совпало с так называемыми чехословацкими событиями. В результате совместный проект «Ленфильма» и студии «Баррандов» (режиссер Владимир Мотыль) был похоронен заживо.
Остались лишь обрывочные сведения об актерском составе фильма; так, известно, например, что барона Пампу должен был играть Борис Андреев, дона Рэбу – Игорь Ясулович, Арату Горбатого – Армен Джигарханян, а Вагу Колесо – Олег Борисов.
Из отснятого материала чудом уцелели лишь два эпизода общей продолжительностью 9,5 минуты. Один из них соответствует началу второй главы одноименной повести: панорамный проход по красочной, яркой средневековой улочке, для которого несколько декорировали настоящую улицу небольшого чешского городка. Эпизод переходит в скандал, устроенный доном Тамэо (Юрий Яковлев) из-за лужи. Второй эпизод наиболее остро заставляет сожалеть о том, что этот фильм так и не был снят, – это разговор дона Руматы (Андрей Миронов) и Будаха (Ростислав Плятт), дословно повторяющий текст Стругацких, писавших сценарий для фильма.
