Глава 27
Они меня ждали. И сразу же окружили аэрокар, как только я приземлился на внутренней площадке лагеря Содружества. Все они держали свои игловинтовки наготове.
Очевидно, это были единственные, кто остался. Джэймтон, похоже, отослал почти всех солдат своей боевой группы. А этих я узнал сразу же. Опытные ветераны. Один из них — взводный, с которым я столкнулся в офисе той первой ночью, когда приехал из расположения лагеря экзотиканских сил и вошел, чтобы поговорить с Джэймтоном, спросив его, приказывал ли он своим людям убивать пленных. Другой — ротный, лет сорока, один из самых младших чинов, но исполнявший обязанности майора, — как и Джэймтон, имевший звание коменданта, исполнял обязанности командующего экспедиционными силами, занимая, таким образом, должность, соответствующую должности Кейси Грина. Двое других солдат были сержантами, но такими же похожими. Я знал их всех. Ультрафанатики. И все они знали меня.
Мы понимали друг друга.
— Мне необходимо увидеть коменданта, — выпалил я, как только выбрался из машины, прежде чем они смогли задать мне хотя бы один вопрос.
— По какому делу? — спросил ротный. — Этот аэрокар не должен здесь находиться, так же как и вы.
— Я должен немедленно увидеть командующего Блэка, — произнес я. — Я не оказался бы в этом аэрокаре, несущем флаги Посольства Экзотики, если бы в этом не было никакой необходимости.
Они не могли рассчитывать на то, что причина, по которой я хотел увидеть Блэка, — пустяковая. И я это знал. Они немного поспорили со мной, но я продолжал настаивать, что мне необходимо увидеть коменданта. Наконец ротный провел меня в тот же самый внешний офис, где я всегда ожидал Джэймтона.
И я оказался с ним лицом к лицу.
Он надевал свое боевое снаряжение, почти так же, как это проделывал Грин, когда я наблюдал его. Только на Грине это снаряжение с висевшим вооружением выглядело несколько игрушечным. На худощавой же фигуре Джэймтона оружие казалось несколько тяжеловатым.
— Мистер Олин, — поздоровался он.
Я пересек комнату и подошел к нему, одновременно вытаскивая послание из кармана. Он полуобернулся лицом ко мне, одновременно застегивая пальцами замочки снаряжения, слегка позвякивая оружием.
— Вы собираетесь выступать против Экзотики, — констатировал я.
Он кивнул, соглашаясь. Я никогда еще не стоял к нему так близко. Если бы я стоял на другом конце комнаты, я был бы уверен, что он хранит на своем лице обычное каменно-спо-койное выражение. Но сейчас, когда я стоял всего лишь в нескольких футах от него, я смог увидеть слабый призрак усталой улыбки, тронувшей на секунду уголки его четкого, прямого рта на темнокожем молодом лице.
— Это моя обязанность, мистер Олин.
— Какая там обязанность, — произнес я. — Когда ваши командиры на Гармонии уже списали вас со своих счетов.
— Я уже говорил вам, — холодно ответил он. — Избранные в Господе не предаются друг другом.
— Вы в этом уверены? — спросил я.
И снова я уловил призрак усталой улыбки.
— Это тот предмет, в котором я лучший эксперт, чем вы, мистер Олин.
Я посмотрел ему в глаза. Они были усталыми, но абсолютно спокойными. Я отвел взгляд в сторону и посмотрел на стол, на котором стояла картинка с изображением двух пожилых людей и молодой девушки.
— Ваша семья? — спросил я.
— Да, — ответил он.
— Мне кажется, вы должны были бы подумать о них в такой момент, как этот.
— Я думаю о них довольно часто.
— Но вы все равно собираетесь выступать и погибнуть.
— Все равно, — подтвердил он.
— Конечно же! — воскликнул я. — Вы так и поступили бы!
Я пришел сюда совершенно спокойным и полностью контролировал себя. Но сейчас словно сорвало пробку со всего того, что копилось во мне с момента смерти Дэйва. Меня начало трясти.
— Потому что вы все, Содружество, именно такой вот род лицемеров. Вы настолько лживы, настолько погрязли в своей собственной лжи, что если кто-нибудь отнимет ее у вас, ничего не останется. Разве не так? Вы лучше умрете сейчас, чем признаете, что совершение самоубийства вовсе не такое уж великое деяние во Вселенной. Вы лучше умрете, чем признаете, что полны сомнений, как и любой другой человек, и что вы тоже боитесь.
Я вплотную подошел к нему. Он не шевельнулся.
— Кого вы пытаетесь одурачить? — спросил я. — Кого? Я так же насквозь вижу вас, как и людей на остальных мирах! И я знаю, что за фетиш эти ваши Объединенные Церкви. Я знаю, как, впрочем и вы, что образ жизни, о котором вы гнусаво долдоните, вовсе не так уж и хорош, как вы утверждаете. Я знаю, что ваш Старейшина Брайт и его свора узколобых стариков — всего лишь банда узурпаторов и тиранов, которым наплевать на религию или что-либо еще, пока у них есть то, чего они хотят. И я знаю, что вы это знаете — и собираюсь заставить вас признать это!
И сунул послание ему под нос.
— Читайте!
Он взял его. Я на шаг отступил от него. Меня все еще трясло, пока я наблюдал за ним.
Я задержал дыхание на целую минуту, пока он изучал его. Выражение его лица не изменилось. Затем он вернул его мне.
— Я могу вас подвезти на встречу с Грином? — спросил я. — Мы могли бы свободно пересечь линию фронта в машине Связующего. Вы сможете договориться о капитуляции, прежде чем начнется стрельба.
Он покачал головой и посмотрел на меня каким-то странным образом, с выражением, которое я никак не мог определить.
— Вы хотите сказать — нет?
— Вам лучше всего остаться здесь, — ответил он. — Даже с посольскими флажками в эту машину над боевыми порядками могут стрелять.
И он повернулся, словно собирался выйти через дверь.
— Куда вы направляетесь? — закричал я на него. Я обогнул его и поднес послание к его глазам. — Это — реальность. Вы не можете закрыть на это глаза!
Он остановился и посмотрел на меня. Затем с силой отвел мою руку с зажатым в ней посланием. Его пальцы были тонки, но гораздо сильнее, чем я думал, ибо моя рука опустилась против моей воли.
— Я знаю, что это реальность. Я должен предупредить вас, мистер Олин, чтобы вы больше не мешали мне. Мне надо идти.
Он обошел меня и направился к двери.
— Вы лжец! — закричал я вслед ему. Он продолжал идти. Я должен был его остановить. Я схватил стоявшую на его столе солидографию и с размаху швырнул ее на пол.
Он повернулся ко мне, как кошка, и посмотрел на осколки у моих ног.
— Вот что вы делаете! — заорал я, указывая на них.
Он без единого слова вернулся, нагнулся и аккуратно собрал осколки, один за другим. Он убрал их себе в карман и снова поднялся на ноги, и наконец поднял лицо ко мне. И когда я увидел его глаза, у меня перехватило дыхание.
