Лис, забыв о присутствии Оли, по привычке низко повесил нос.
— Ладно. Разберусь.
Девушка сдержала смешок. Слишком уж живописно Лис выразил своё отношение к домашним работам.
— Всеволод Васильевич, сколько человек приедут вместе с пациентом? Двое-трое?
Её попытка подбодрить Лиса при помощи положительной информации закончилась крахом.
— Не менее десятка, я полагаю, — отозвался Тур.
— Ой, — вырвалось у Оли, и она отчаянно посмотрела на друга.
Лис опомнился.
— Ерунда, — заявил он, приосанившись. — Буду прикрывать тылы, пока вы втроём удерживаете фронт.
Близнецы незаметно переглянулись. Оля влилась в семью органически. Причём ни сама она, ни Лис этого пока не осмыслили.
Декан проявил свою легендарную пунктуальность: кортеж въехал на двор ровно в назначенный час. Импортный микроавтобус, помеченный красным крестом, сопровождали чёрный «Вольво» и два «Мерседеса». Все машины блестели идеальной чистотой, несмотря на неблизкую дорогу.
Ворон и Лис вышли во двор. Ворон сделал знак водителю автобуса поворачивать налево к дверям «приёмного покоя» и пошёл по аллее, показывая дорогу. Лис приблизился к легковушкам. Из «Вольво» выскочил низенький улыбчивый мужчина с маленькими подвижными глазами.
— Вы, вероятно, Борис Васильевич? — он двинулся к Лису, издалека протягивая ему руку.
— А вы, безусловно, Алексей Аркадьевич, — констатировал Лис без эмоций. Сдержанно ответил на рукопожатие и добавил. — Проходите в дом, пожалуйста.
А сам сделал шаг к «Мерседесам».
— Это охрана, они останутся на свежем воздухе, — объявил секретарь Лёша, пожирая глазами молодого Полозова.
Лис бесстрастно принял факт.
— В таком случае, мне остаётся лишь закрыть ворота.
Он понимал, что в некотором роде рискует, вставляя в разговор с экстрасенсом двойной смысл. Но «разведка боем» показалась ему наиболее выгодным методом анализа паранормальных способностей гостя. Он направил «глазок» пульта дистанционки на приборную панель и вместе с этим поднял незримый мост, обеспечивший полную естественность обстановки в начале визита для предполагаемого противника. Экстрасенс поёжился, однако не уделил внимания тонкому сквозняку под летним солнечным небом.
— Проходите, прошу вас, — повторил Лис, скрыв озорную усмешку.
Аккуратнее. И без шуток, — сквозь прохладную дымку из-за угла строения донёсся горячий взгляд.
Лис подмигнул тёплой невидимой траектории, благо экстрасенс Лёша повернулся к Борису Полозову спиной.
Микроавтобус остановился, но доктор Полозов не спешил выходить навстречу.
— Всеволод Васильевич, — затаённым шёпотом заговорила Оля, — я слышала, что хирурги, когда обнаруживают неоперабельные метастазы, просто зашивают пациента и отправляют в отделение. Может быть, вам сделать так же? Он ведь будет под наркозом. Зато уменьшится риск летального исхода на столе.
— Если бы мы с тобой были вдвоём, коллега, я бы приблизительно так и поступил, — тихо ответил Тур. — Но видишь, с ним личный врач. Он знает про мои обязательства.
Из машины вышел онколог, с которым Декан познакомил доктора Полозова на прошлой вечеринке.
— Я должен оперировать и сохранить ему жизнь, — закончил Тур.
Два санитара осторожно выкатили на площадку перед входом большое кресло, в котором полулежал высохший человек. Следом появилась женщина в белом халате и высокой накрахмаленной шапочке, профессионально поправила резервуар капельницы, закреплённой над спинкой, наклонилась к больному и что-то спросила. Санитары принялись медленно разворачивать каталку в направлении дверей, но старик, казавшийся издали спящим, слабо приподнял руку. Манёвр остановили, и он обратил взор на небо и солнце, проглядывавшие сквозь сосновую хвою.
У Оли защемило сердце. Накануне доктор Полозов разъяснил ей ситуацию, вынудившую его, опытнейшего хирурга, согласиться оперировать пациента, которому было противопоказано всякое операционное вмешательство. Девушка знала и о желании старика остаться призраком среди живых, и о мольбах его давно почившей жены, и об экспериментах самоуверенного экстрасенса Лёши. «Знание — это оружие, — пояснил свою откровенность Всеволод Полозов. — Мы будем сражаться за его жизнь, и я хочу, чтобы ты имела в руках оружие не хуже моего». Сейчас, глядя на едва двигавшегося старика, Оля подумала, что битва за жизнь уже обречена на поражение и никакое знание не поможет хирургу выиграть предстоящий бой. Она отчаянно взглянула на своего учителя: вдруг всё-таки откажется — ведь даже без клинических анализов видно, насколько тяжело состояние пациента.
— Неделю назад он выглядел значительно лучше, — бесстрастно произнёс Всеволод Полозов и открыл дверь в приёмный покой. — Доброе утро, Павел Симеонович…
* * *
Без четверти два.
Лис скрылся на кухне от не прекращавшейся болтовни секретаря Лёши под предлогом приготовления обеда для гостей. Кикимора выглянула из-за плиты.
«Лис, а Лис, ну чего там? Меня Ворон из операционной вышиб».
— Правильно сделал. Тебе где велено было сидеть?
«Да ладно! Этот экстрасенс всё равно нас с Дедом не чует. Лис, а Лис, ну как у Тура и Оли дела?»
Юноша вздохнул. Операция длилась почти пять часов, и за это время старика дважды выводили из состояния клинической смерти. Первый раз с помощью хвалёной импортной установки, второй — с применением дефибриллятора и горячих рук хирурга, жизненный жар которых просачивался даже сквозь тонкие резиновые перчатки. При этом Ворон в аппаратной комнате, отделённой от операционной прозрачной перегородкой, исправлял сбой системы жизнеобеспечения, матеря на чём свет стоит всех иностранных изобретателей. Сгоревшую микросхему он заменил на её русский аналог, и через пять минут система заработала. Тур получил возможность вернуться от интенсивной терапии к непосредственной работе.
«Ладненько, — ложка грустно звякнула об кастрюлю. — Всё ясно… Лис, а Лис, давай-ка я тебе помогу… Ну почему «нет»? Хоть посуду помою… Ах, так? Ну и возись сам!»
Половина четвёртого.
Водитель автобуса вернулся с речки весьма довольный прогулкой. Санитары, вынужденные коротать время перед видеомагнитофоном, с завистью поглядывали за окно, где пылал жаркий летний день. Лис закрыл калитку, проводил шофёра в дом и вернулся в гостиную.
— Почему так долго идёт операция? — осведомился секретарь Лёша.
Он подсовывал всяческие каверзные вопросы, но до сих пор Лис искусно уходил от ответов, которые могли навести на мысль о его невербальной связи с братьями.
— Всеволод предполагал, что работа займёт целый день.
На дворе опять залаяла Галатея.
