прозрачным колпаком), поморщилась: ну и дела! Так она и сказала:
— Эй, официант! Что это за фигня? Неужели в приличном заведении можно подавать так выглядящее… Нечто?!
— Простите, госпожа, не уверен, что вас понял… Это — именно то, что изображено у вас в меню: вот же стереофотография! Экзотический вид — наша специализация! — мягкий вкрадчивый голос вроде бы успокоил Марину… Но — только до тех пор, пока не попробовала:
— Чёрт! Жжётся-то как! Ве-е-е!.. Тьфу! Эй, бой! Уберите эту мерзость! И принесите мне другую! Вон: хочу чего-нибудь обычного. Хотя бы как вот это, — она ткнула холёным пальчиком почти в борщ Олега, который он как раз доедал, не отвлекаясь на пустяки, вроде разглагольствований на весь ресторан, и сердитые движения туловищем. Привык. Да и есть хотелось: завтрак мог бы быть… И посолидней. Потому что вчерашнего «недоеденного» осталось — с кот наплакал.
«Другая мерзость» возникла на столе перед девушкой буквально через двадцать восемь секунд. (Олег отсчитывал их про себя.) Но это ничего не изменило:
— Чего вы там копались? Я чуть не заснула. Небось, всё уже остыло!
Олег, глянув на официанта, поразился: тот молчал, и выражение сохранял… профессиональное. Видать — ветеран. И повидал не одну «Марину».
Между тем, попробовав борщ, его партнёрша соблаговолила приподнять брови:
— Надо же… А борщ в вашей забегаловке умеют готовить! — после чего поперебирала пальчиками в небрежном жесте, — Ну всё. Пока свободен.
На десерт заказали штрудель. Олег не без интереса ждал, что аппетитное лакомство окажется на столе, или на полу, или — на голове невозмутимого «боя».
Однако Марина, похоже, тоже была голодна: штрудель умяла за милую душу. После чего откинулась на спинку кресла, вульгарно отдуваясь, и поглаживая животик:
— Вот блин. Теперь придётся опять тащиться в тренажёрный зал. Не хотела сожрать весь — так нет! Он, зар-раза, такой вкусный — пришлось прикончить…
Ну что, милый? Мы посидим, переваривая, или уже двинем дальше?
Милый с умным видом предложил попереваривать. На что ему сказали:
— Не …рена рассиживаться! А то пузо вырастет! Движения после еды — необходимы! А то будет клонить в сон. Ну-ка — попёрлись!
Четвёртый и пятый этажи, с отделами бытовой аппаратуры и кухонной утвари «обработали» быстро — всего за двадцать минут. Приобрели только одну псевдохрустальную вазочку — из циркоберилла, смотрящегося, конечно, «обалденно», но стоившую подороже, чем многие украшения с натуральными драгоценными камнями…
По дороге домой Олег успел послать ещё два эсэмэс. Ответы пришли почти сразу: «Сухая тёплая погода до конца дня». Он позволил себе облизать губы. А вот криво или плотоядно ухмыляться нельзя. Сразу спросят с видом гестаповского следователя:
— Ну-ка?! Ты с кем это переписываешься?! Нашёл себе ещё кого-то, кобель похотливый? Говори. Не-ет, дай сюд-да! Я посмотрю сама — ты соврёшь, недорого возьмёшь!
Поэтому Олег облизал губы, только предусмотрительно удалив невинный даже не вид, текст. Порядок. Посылка на месте.
На ужин они снова заказали доставку. Пиццу-спешиал, и много салатов привезли буквально через пять минут. В том числе и любимый Мариной «Цезарь», и обожаемый Олегом «Оливье». Возможно, что обожал он его уже, скорее, из принципа — уж больно редко мог себе позволить такое лакомство в те первые девятнадцать лет становления «на ноги». А уж в детстве…
Мать не очень-то любила заморачиваться готовкой. Отмазываясь дежурным: «У нас на такое денег нет!»
Денег, собственно, и правда, не было. Вернее, их вечно не хватало.
После ухода отца, когда Олегу было два года, мать занималась не столько «воспитанием сынули, сколько попытками «устроить личную жизнь».
Вот так у Олега появился младший брат, и вот именно — воспитание болезненного младшенького повесили на Олега. Тот брата не то, чтоб любил… А считал себя ответственным. За его воспитание и обучение. Поэтому в школе бил всех, кто пытался задирать, или «учить» «подотчётного» мальца. И потом — проследил, чтоб тот поступил в колледж, который окончил и сам. Тот, где учили ремонту, обслуживанию, и программированию компов. А что: всегда востребованная специальность!
Он бы Влада и в фирму взял…
Если б только тот не погиб так глупо: самоубийца-смертник, сиганувший с какого-то небоскрёба, убил, грохнувшись, и себя, и Младшего.
При воспоминании об этом у Олега всегда желваки начинали ходить на скулах, и выступал пот на шее. Как вот и сейчас. Он поспешил расслабиться, и выкинуть ненужные воспоминания из головы. Даром, что ли, даже мать на похоронах не столько плакала, сколько привычно озиралась на окружающих: похоже, уже чисто инстинктивно искала очередного. Кандидата.
Да вот только кому она нужна — без подтяжек, без Консума, без фитнес- и тренажёрного зала… На которые как всегда, «денег не хватало».
Довыскребав остатки Оливье из одноразовой мисочки, Олег облизал и ложку. На что ему попеняли:
— Ф-фу!.. Тыщу раз говорила: ещё бы салатницу вылизал!
Олег не ответил, потому что принялся за шашлык — самоподогрев уже сделал тот дымящимся, и аромат нежного сочного мяса заполнил всю кухню.
Марина тоже шашлыком не пренебрегла:
— Мать его етти… Вот точно — не сохранить мне с тобой фигуры!
— Ага. А ты сходи в тренажёрный зал. Обмотайся полиэтиленом, как раньше-то делали. Побегай. Ну, как те «натуралки», которые не признают таблеточек, и откачек-липосакций, или нанодренажа с помощью «Промиса»…
— Лучше замолчи! Скажи спасибо, что я сыта и покладиста: иначе свекольный уже оказался бы на твоей болтливой голове!
Олег знал, что это не пустая угроза: только покивал с самым сокрушённым видом:
— Ну что ты, ласточка! Ведь я же пошутил!
— Сам дебил, и шутки дебильные! — однако, похоже, вдруг его дама вспомнила, что сегодня, по-идее, должна быть довольна (ей столько всего понакупили!), и мила: еда действительно вкусная и разнообразная. Особенно радовала очередная баночка с настоящей красной икрой, — Ладно, больше так не шути! А то — покусаю!
Олег только кивнул: знал, что и эта угроза жизненна. Следы зубчиков на плече ещё не совсем зарубцевались. Собственно, сам виноват: надо было сразу руку вырывать-то!.. Изо рта. Сжатого, словно в забытьи так, что он думал, что без куска мяса точно останется.
Но уж слишком хорошо его зазноба контролирует свои «неконтролируемые» выходки в такие моменты…
Вот поэтому в том числе он и посылал те две эсэмэски.
Секс не задался.
Это Олег понял по тем микроподергиваниям уголка рта, и сердитому прищуру глаз, что проявились примерно на двадцатой минуте его стараний. Он снова развернул партнёршу лицом от себя, наддал…
Нет.
На этот раз ей, похоже, не удалось сдержать подлинных эмоций, выразившихся в напряжении всех
