– Эти предположения тоже совершенно безосновательны, – возразила девушка. – Кем бы они стали, если бы… вот перед тобой эти люди, вон они ходят по улице. Они не проходили курсов, и что, кто-то из них может заинтересоваться тем, что интересует меня или тебя? Да ничего подобного. Они все равно умирают. Я говорю о другом. Проводя с детьми такие курсы, мы тем самым останавливаемся на полпути. Дети, будучи вброшены обратно в ту среду, из которой они вышли, и обладая после наших курсов уже какими-то зачатками ясности в отношении важных вопросов, не могут не вступить в особенно обостренный конфликт с родителями, с другими людьми, которые обладают подавляющей властью, которые не гнушаются самыми изощренными садистскими методами, чтобы вернуть чадо в лоно семьи.
– Но как это можно изменить?
– Не меняй тему. Ты согласен с тем, что я говорю, или нет?
– Я согласен. Но не вижу, что тут можно изменить.
– Ты долго думал, думал, и ничего не придумал, так?
Андрей прикусил язык.
– Так или нет?
Эта девушка ничем не уступала Йолке и ежам в хваткости, и уж если прицепится…
– Нет. Я вообще не думал об этом.
– То есть тебе, в общем, всё это безразлично. Тебе нравится представлять себя благодетелем, одаривающим детей сиянием своей просвещенности, и не более того.
– Я…
Девушка встала и молча прошла к двери.
– Подожди, так а что насчет контракта, который ты мне предлагала?
– Я ошиблась адресом.
После второго визита девушки его благодушное настроение испарилось. Свое безразличие к детям признать было просто. Действительно, она права в этом. Здесь даже были две стороны одной медали, и обе они были нелицеприятны. Первая – это его безразличие, что само по себе хреново, и второе – самообман, при котором он видел себя в героическом ореоле эдакого Прометея и не потрудился даже узнать – а какие, собственно говоря, результаты его труда? Он просто переложил эту ответственность на морд, мол если они придумали такие курсы, то вот пусть они и занимаются всем остальным, а его дело маленькое – провел курс занятия и хорошо. Позиция маленького ребеночка, который не хочет лезть во взрослые дела. Интересно, а Йолка, например, или Хаким – они интересуются судьбой детей, прошедших через курсы?
Снова стали пробуждаться воспоминания вчерашнего, и несмотря на то, что секса сейчас не хотелось, какое-то расплывчатое, неопределенное желание околосексуальных впечатлений было. Кроме того, Андрей понимал, насколько ему повезло в том, что он получил такую возможность – столько всего узнать и почувствовать в сексе, что ему самому и в голову никогда бы просто не пришло.
Поколебавшись некоторое время, он наконец решился, достал телефон и набрал номер хозяина публичного дома.
Он даже немного удивился, когда тот ответил.
– Хэлло, я Энди, из России, тот, что был вчера…
– Да, здравствуй, Энди. – Голос был нейтрально приветливым.
– Мне… очень понравилось, и я бы… хотел, если это возможно, получить еще какой-нибудь необычный опыт…
– Я понимаю тебя, Энди. Ты из тех, кто любит необычное, да?
– Наверное да:)
– Приезжай. Адрес на визитке.
Снова всплыло чувство опасности, но теперь его преодолеть было гораздо легче, ведь он уже был в их полной власти, и они выполнили все пункты соглашения. Странно было бы предполагать, что на этот раз будет как-то иначе.
Спустя полчаса он уже стучал в дверь, за которой крылось столько всего запретного и привлекающего.
Дверь открыл всё тот же мужчина.
– Проходи, – кивнул он, и Андрей вошел.
– Пойдем.
– Я не знаю, как тебя зовут…
– Уонг. Мистер Уонг.
Андрей молча шел за Уонгом, и тот привел его в небольшую комнату, скорее похожую на сауну.
– Раздевайся, садись.
Андрей разделся и неловко примостился в кресле.
Уонг подергал за шнурок, висящий у входа, и вскоре появились две женщины лет сорока пяти или даже старше. Кажется, те же самые, что были в прошлый раз.
– Тебе понравилось вчера?
– Да, мистер Уонг. Очень. Я никогда не мог представить себе, что в сексе может быть столько такого… необычного и возбуждающего.
– Хочешь, чтобы моя помощница еще поигралась с твоим членом внутри?
– Да, это очень, очень… запоминающееся удовольствие…
Одна из женщин подошла к Андрею, положила подушку под коленки и встала между его ног, взяв аккуратно в руки его член, который тут же стал вставать. Она оголила его головку и стала нежно ее трогать, едва прикасаясь пальцами. Другая в это время подошла к большому холодильнику, и, открыв его и покопавшись в нем, вытащила уже знакомый ему гибкий и очень тонкий стержень со стеклянной головкой на конце. Подав его первой женщине, она села в стороне.
– Я так и знал, что тебе понравится. Эти женщины хорошо знают свое дело, очень хорошо. Нужно многое знать и уметь, чтобы доставлять такое изысканное удовольствие, от точного знания анатомии до умения обостренно чувствовать энергию.
– Энергию?
– Конечно. Ведь можно все правильно делать, и в итоге не суметь сделать приятно, если не ощущать, не чувствовать потоки энергии.
Женщина начала вводить шнур в дырочку мочеиспускательного канала, и Андрей невольно напрягся. Шнур сейчас казался ему слишком длинным и возник страх.
– Ты можешь быть совершенно спокойным, – успокаивал его Уонг. – Мои помощницы никогда не ошибаются, никогда.
Он подсел поближе, положив руку Андрею на плечо, и смотрел за тем, что делала женщина.
– Сейчас головка уже достигла основания твоего члена, чувствуешь?
– Да.
– Тебя возбуждает твоя беспомощность? То, что ты находишься в руках у этой женщины?
– Да.
– А теперь она продвинет шнур еще глубже… чувствуешь?
– Да…
– Теперь самое время немного размять твой член изнутри.
И женщина стала медленно двигать этой штукой вперед-назад. Снова возникло обжигающее ощущение.
– Чтобы двигать быстрее или медленнее, сжимать при этом твой член сильнее или слабее, она должна чувствовать твою энергию.
– Как она ее чувствует?
Уонг удивился.
– Ты тоже наверняка ее чувствуешь, если ты так хочешь секса. Подрочи сейчас свой член.
– Андрей начал дрочить, и Уонг спустя десять секунд отнял его руку.
– А теперь расслабь пальцы, совсем расслабь, ты чувствуешь, как из их кончиков словно вытекает энергия?
– Да!
Андрей и в самом деле чувствовал гудение в пальцах и бегающие мурашки внутри. Действительно, раньше он тоже чувствовал это, когда дрочил, но не придавал этому значения.
– Она чувствует – когда поток ослабевает или усиливается, соответственно она знает, когда тебе становится приятнее, а когда нет.
