Ворон пропустил на безжизненный берег последний человеческий вздох.
Ворота смыкались, будто сопротивления им не было вовсе.
— Братья, пожалуйста! Скорее!
Оба повернулись. Но не к Лису, а к чёрной туманной фигуре, заполнившей нереальный горизонт. Лис догадался: Тур и Ворон вознамерились любой ценой увести мстительный дух Людмилы Старостиной за пределы всякого пространства.
Из мрачной тени выплыла усмешка.
— Нет! — выкрикнул Лис. — Она мёртвая, а вы живые! На её поле это неравный бой!
Смелее, дети змея. Подойдите и уничтожьте меня. Помните, как я убивала в вас остатки братских чувств? Пришёл час отомстить. Я приму свою судьбу из ваших рук.
Затаённые ноты коварства дребезжали из холодной пустоты. Лис закусил губу.
— Братья, нельзя сражаться с ней её оружием. Остановитесь. Истинная память не приемлет мести и ненависти.
Тур и Ворон не двигались, лишь в информационной сфере братского союза качались сомнения.
— Братцы, пожалуйста, — взмолился Лис, — отступите. Ради живых! Ради тех, кому вы дороги, кто верит в вас и желает вашего добра. Вернитесь!.. Хотя бы ради меня, — добавил он еле слышно.
Вдоль живого порога скользнула огненная струйка. Вспыхнула и завернулась, будто змея, нацелившаяся на собственный хвост. На белую маску ненависти упала густая тень.
Фантомное противостояние разверзлось принятым решением: Тур и Ворон повернулись к дому.
Вы возненавидите свой постылый мир и придёте ко мне с покаянием…
Застывшее над пропастью время вырвалось из плена и ринулось вперёд. Пучина отозвалась низким утробным гулом. Раздался вполне материальный грохот, а затем глухой шлепок.
Лис потряс головой. Голова немедленно ответила противным звоном, забившим оба уха. Юноша обнаружил, что сидит на полу возле пустого кресла. Вскочить не удалось, поскольку к писклявой музыке внутри черепной коробки присоединились искрящиеся точки, заполонившие зрительное пространство.
— Тур? Ворон?
Тишина. Лишь за окном громко цокают последние капли дождя.
Лис встал на четвереньки и двинулся в сторону письменного стола, где находился светильник. Сделав таким образом два «шага», он наткнулся на неподвижное тело.
— Ворон!
— Лис, включи свет, чёрт подери, — вяло раздалось издали.
— Тур!
Юноша нашёл плечо лежащего, почувствовал встречное движение и, сообразив, что второй брат уже подал голос, то есть пришёл в себя, торопливо поднялся на ноги. Настольная лампа нашлась быстро.
— Братцы, — Лис испуганно оглядел кабинет.
Ворон сидел под окном и растирал пальцами разбитую бровь, не замечая, что размазывает кровь по лбу и бакенбардам. Тур приподнялся на локте, судорожно закашлялся и рефлекторно перевернулся на бок. Близнеца он не видел из-за ребра деревянного стола и, тем не менее, предупредил.
— Оставь ссадину в покое. Отдышусь и займусь твоей бровью.
Ворон махнул рукой и начал вставать. Тур опередил. Пошатываясь, приблизился к близнецу, ткнул его в компьютерное кресло и прижал ладонью окровавленное лицо.
— Следующий раз паркуй тело так, чтобы приземлить его мягко, — выговорил Тур и кивком показал на крепкий добротный стол, послуживший причиной пустяковой, но травмы.
У Лиса в груди зародился тихий нервный смешок.
— Может, без «следующего раза» обойдёмся? — отозвался Ворон.
— Вместе с телом в Переход я тебя не пущу, — серьёзно предупредил Тур. — Дух там живёт, а материя — нет. Однажды уже проверено на практике.
Он выпрямился, посмотрел на свои ладони, оставшиеся по-человечески горячими, и опустился в кресло напротив брата.
— Лис, — позвал Ворон.
— А?
— Спасибо.
Лис насторожился.
— За что?
— А кто двери Перехода удержал? — напомнил Тур.
Лис осторожно оглянулся сначала через левое плечо, затем через правое, и вновь обратил рыжий взор на старших братьев.
— Получается я, да?
В любой другой ситуации близнецы бы с удовольствием посмеялись. Но сейчас обстановка не позволяла расслабляться.
— Ты, братишка, — просто ответил Ворон. — А теперь кто-нибудь может объяснить, каким оружием бороться против неупокоенной мстительницы? И как заставить её понять, что тут у нас обитает не одна лишь мерзость?
— Мне очень не понравилось её последнее обещание, — заметил Тур.
— Кажется, у неё остался всего один заложный, — напомнил приободрившийся Лис.
— До поры до времени, — мрачно откликнулся Ворон. — А пока нам нужно держаться всем вместе. Вчетвером.
Рыжие глаза радостно вспыхнули, но новая мысль быстро приглушила восторг.
— Тур, Ворон, а как же Марина Николаевна?
День тридцать седьмой
Утром Лис первым делом сунулся в Интернет, наивно полагая, что местные новостные сервера разместят статьи о ночном происшествии немедленно. Упоминание о взрыве на дискотеке нашлось далеко не сразу и не в региональной электронной печати, а на российской ленте новостей. Данные оказались скудными. Число жертв, обозначенное разными источниками, колебалось между одним и двумя десятками погибших, раненых не считали вообще. Причина трагедии тоже осталась в тени, потому что никто не взял на себя смелость выдавать за истину домыслы о теракте, а другие версии следственные органы держали при себе. Но одна строчка действительно Лиса порадовала: корреспондент отмечал счастливую случайность, позволившую основной массе молодёжи вовремя покинуть здание без обычной в таких случаях паники.
Оля узнала о ЧП от Лиса, хотя некоторые детали, касающиеся сугубо Тура и Ворона, юноша опустил. Ки и Дед впитали информацию из стен дома, однако от комментариев воздержались. Вернее, как быстро уяснили Полозовы, болотник удержал от комментариев неугомонную Кикимору.
— Как долго она будет копить новые силы? — спросила Оля, оценившая обстановку без толики иллюзий.
— Надеюсь, несколько дней у нас есть, — бодро ответил Лис. — К тому же…
Призывно зазвенел телефонный аппарат.
Тур и Ворон дружно стиснули зубы. Лис сжался, будто в ожидании бури.
Трубку взял Тур.
— Полозов. Слушаю.
Слушать ему пришлось долго. Ворон поглядывал то на близнеца, то на навострившегося Лиса и терпеливую Олю, и, наконец, решил пояснить.
— Звонит Алексей Аркадьевич. Сообщает о смерти Павла Симеоновича и о каком-то его завещании… Собирается прибыть к нам сегодня вместе с нотариусом. Всеволод, спроси, на кой ляд мы ему сдались?
Доктор Полозов сделал предупреждающий знак: мол, не спеши. Наконец, он сухо согласился встретить деловых визитёров, вслух повторил назначенное время: два часа дня и опустил трубку.
— Кажется, Декан давно прописал нас в качестве наследников какой-то особой части своего состояния, — не очень уверенно сообщил он.
