Почуяв назревавшую грозу, доселе монолитная — палец не просунешь! — толпа отпрянула. Задняя площадка мгновенно обезлюдела. Мужик, сообразив что оказался один против двух несомненых «отморозков», творожисто побледнел.
— Хулиганье! Милиции на вас нет! — взвизгнул он.
Венька почувствовал себя в безопасности.
— Бу-у! — дурашливо крикнул он и показал мужику «козу». Детина ввинтился в толпу. Оказавшаяся на его пути бабка окинула всех троих неприязненным взглядом. Ярко накрашенные морщинистые губы брезгливо поджались.
— Вечно с тобой во что-нибудь да влипнешь! — попенял Шабанову Венька. — Вежливей надо быть, молодой человек!
Тимша задохнулся от возмущения и сердито уставился в окно — в следующий раз пусть этот мелкий нахал сам выпутывается.
Троллейбус катился с перевала, за окном голубело озеро. На дальнем берегу угрюмо серел покатый скальный взлобок. Там, в окружении зенитных орудий, высилась гигантская каменная фигура воина — защитника Заполярья, как объяснил все тот же Венька…
— Кстати, знаешь, почему Алеша лицом к заливу стоит? словно почуяв, что о нем вспомнили, заговорщицким шепотом спросил Леушин. Остренький подбородок указал на монумент.
«Чего тут не понять? Каянь в той стороне, откуда еще немчуру ждать?» — мысленно огрызнулся Тимша, вслух же односложно буркнул. — Ну?
— На бардак местный смотреть не хочет! — хихикнул Венька.
Вдоль дороги, один за одним сверкали красками рекламные щиты — на ближайшем загорелая грудастая девица бесстыдно выставляла на показ прозрачное кружевное белье.
Тимша мысленно сплюнул и отвернулся.
Хабза, или, если угодно, «профессиональный лицей», не поражала ни новизной, ни красотой. В узких крашеных блеклосиней краской коридорах отчетливо пахло пивом и, благодаря студенткам торгового отделения, дешевой косметикой. За болотного цвета железными дверями скрывались тесные кабинеты с рядами обшарпанных парт и учебными плакатами на стенах.
— Итак, кто мне толком объяснит, чем отличается инжекторная система впрыска от привычной карбюраторной? — преподаватель автодела Степан Сергеевич Барский, он же «эСэС», он же «мастак», обвел класс суровым взглядом. — К примеру, ты, Шабанов. Поделись знаниями с аудиторией!
Тимша медленно встал и непонимающе уставился на мастера — Серегина память просыпаться отказывалась.
— Каюк! — горестно прошептал Леушин. — Сейчас эСэС его живьем слопает!
— Ну что же ты, Сергей? — ядовито продолжил Барский. Уличные подвиги остатков разума лишили?
Да что они, сговорились? Не на ком больше злость сорвать?! Тимша молча бросил в кожаную торбу лежащую на парте тетрадь и, не обращая внимания на вопль Барского: «Шабанов! Немедленно вернись!», вышел из кабинета. Гулко хлопнула дверь.
— Зря вы так, Степан Сергеевич! — не выдержал Леушин. Эти бандюки весь район в страхе держали!
— Мне плевать, кто там кого и за что держит! — взорвался мастер. — Я любителей поножовщины учить не собираюсь! Так и директору сказал!
— А вы что молчите? — Венька повернулся к сокурсникам. — Или Воробью никогда не попадались?!
Сокурсники виновато отводили глаза — ссориться с мастаком никому не хотелось — себе дороже выйдет…
Так, да? Три года вместе, а оказалось чужие! На глаза навернулись злые слезы… «Хрен с ними! Переживем!» Сумка с учебниками легко вспорхнула на плечо.
— Ну и молчите, жополизы! Прощевай… эСэС!
Увернувшись от карающей длани мастера, Леушин выскользнул за дверь. В конце коридора маячила спина Шабанова.
— Серега! Подожди, я с тобой!
Венька побежал, оставив далеко позади выскочившего следом Барского.
Скамейка в парке еще не просохла после брызнувшего из пробегавшей мимо тучки дождя — сидеть сыро, а стоять глупо. Друзья взгромоздились на спинку, беззастенчиво попирая кроссовками сиденье. Отвратительно теплое пиво тщилось успокоить разгулявшиеся нервы.
— Хватит давиться, — посочувствовал Венька. — Лучше бичу отдай — видишь, мается.
Неопрятный, склизкий, как размоченное мыло, мужичонка топтался неподалеку, делая вид, будто темного стекла бутылка ему вовсе не интересна… но опухшие глазенки злобно высматривали возможных конкурентов. Тимша невольно передернулся.
— Так ведь не обязательно из рук в руки, — заметил Тимшины переживания Венька. — Ты бутылку на землю поставь и отойди — до пяти сосчитать не успеешь, как она исчезнет. Заодно с бичом. Во где фокус — Копперфильд нервно курит в сторонке!
Кто такой Копперфильд Тимша переспрашивать не стал по прозвищу ясно, что немчура.
— Почто за мной поперся? — вместо этого буркнул он. Неладно учебу-то бросать, ежели ума на нее хватает.
— Так ведь что-то бросать все равно надо! — легкомысленно пожал плечами Венька. — Либо учебу, либо друга…
Тимша почувствовал, как в носу подозрительно защипало.
— Серега тебе друг, а меня Тимофеем зовут, — таки напомнил он.
— Главное, что Шабанов… — рассеянно отмахнулся Венька. — Погоди, погоди… опять важная мысля наклевывается…
Леушин погрузился в прострацию. Тимша решил не мешать.
Ожидание затягивалось.
— Пожалуй, я тебя и звать буду Шабановым, — сообщил Венька результат размышлений. — Во избежание путаницы. А то развелось вас — черт ногу сломит!
— Балабол! — беззлобно ругнулся Тимша. — Лучше скажи, что делать будем? Зима на носу, семью чем кормить?
— У тебя ж мать работает! — не понял вопроса Венька.
— Вот-вот! Мать горбатиться будет, а здоровый парень на печи лежать? Может у вас так и принято, а я к другому приучен.
Венька озадаченно почесал в затылке.
— Ну, не знаю… в гаражах поспрошать — ремонтникам помощники всегда нужны… тока платят они паршиво… или на авторынок, запчасти продавать — полторы сотни в день и обед за счет хозяина. Больше трех штук в месяц получается.
— Барышничать? — с сомнением протянул Тимша. — А «три штуки» это много?
— Мы больше за квартиру платим, — честно признался Леушин. — Маловато, конечно… Давай, что другое придумаем… Ягоды собирать? Норвеги за бруснику денег не жалеют!
— На море живем! — твердо заявил Тимша. — Рыбу здесь спокон веку ловили.
— Раньше рыбу ловили, а нынче рыбаков! — хмыкнул Венька. — Есть такая срань — квота на прибрежное рыболовство право на лов, то есть — так ее в начале года всю выкупили.
— Постой, — оторопело перебил Тимша. — Кому за право лова платить? Морскому царю?!
— Не морскому — московскому! — хихикнул Венька.
— Ну нет! — решительно заявил Тимша. — Наловлю, пусть свою десятину берет, а до тех пор ко мне не лезь!
