– Наоборот? В каком смысле?
– Ну он говорил, что вот видишь, я сумел не кончить…
– Ну Ира, так это и есть подтверждение моей догадки. Вместо того, чтобы вместе с тобой порадоваться тому, что вы оба не кончили и теперь можете и дальше испытывать эротические и сексуальные чувства, он всеми силами пытается заставить тебя кончить, а сам в конце секса гордится собой и предлагает и тебе восхититься его достоинствами. Это и есть – самолюбование, вот причина его некончания. И телефон ему твой не понадобился, поскольку как только ты уйдешь, красоваться ему будет уже не перед кем, и он может просто сдрочить и все. И кроме того – зачем ему еще раз с тобой встречаться? Для него в этом нет смысла, ведь придется снова делать вид, что ему нравится не кончать, а в противном случае разрушится образ, который он при тебе рисовал.
Ира тоже откинулась на спинку стула и рассмеялась.
– Смешно получается.
– А когда вы вчера расстались, что ты испытывала? Усталость от секса, желание поскорее лечь спать или, наоборот, приподнятость, энергичность, радость, сексуальные желания?
– Хотелось спать и усталость.
– Значит, я могу предположить еще кое что.
– Что?
– Что ты была его женой, то есть делала не то, что тебе хотелось, а то, что ты считала правильным сделать, чтобы не обидеть муженька.
– Ну нет, тут ты сильно ошибаешься. Я никогда не делаю того, чего не хочу.
– Я не могу в этом ошибаться, – мягко возразил Андрей. – У меня большой опыт в сексе, и я точно знаю – если не делать того, что не хочешь, и не кончать, то после секса состояние очень приятное и энергичное, хочется активности, почитать что-нибудь, написать что-нибудь, познакомиться еще с кем-нибудь и так далее, короче – ты становишься живее. А если ты подавляешь свои желания, и плюс к этому из неловкости или заботы ты делаешь не то, что хочешь, то состояние хреновое – хочется уткнуться в подушку и уснуть, или упереться в телевизор – в общем, как после отравления. Давай мы проверим это…
– Как?
– Сейчас подумаю.
Андрей посмотрел в потолок, гладя рукой свою недельную шерсть на морде.
– Пока не знаю, как, ну можно еще тебя порасспрашивать, может что-то и выявится. Ты ему сосала?
– Да.
– Сколько раз?
– Несколько, я не помню.
– Тебе его член нравится?
– ммм… ну да.
– Что-то не нравится?
– Он слишком сильно загнул кверху, и когда трахаешься, не совсем те ощущения, какие хочется. Но сосать было приятно.
– А когда ты ему сосала? При каких обстоятельствах? Первый раз, например?
– Первый раз… перед тем, как он лизал… то есть целовал меня там.
– То есть сначала ты пососала, а потом уже предложила ему?
– Да.
– Ты в самом деле тогда хотела ему сосать, или пососала, так сказать, "на бартер", чтобы ему было неловко отказать?
– Хотела.
Ира о чем-то задумалась, и Андрей ее не торопил, но она молчала.
– А ты ему хотела сосать только стоящий член, или когда он был мягкий, тоже сосала, или он всегда стоял?
– Когда был мягкий, тоже сосала.
– Понравилось?
– Да.
– А когда он был мягкий? Почему во время секса его член вдруг упал?
– Это было как раз тогда, когда я хотела, чтобы он меня там полизал.
– Ага. И ты пососала ему, чтобы у него снова встал?
– Не только.
– Я думаю, что мы как раз нашли одну из таких ситуаций – ты пососала ему не потому, что хотела пососать, а потому, что хотела, чтобы член встал.
– Ну… а что тут такого? Да, я пососала ему, так как это было средством получить результат.
– Единственным средством? Из всех возможных средств поставить его член, посос был единственным средством? Разве не было множества других, возбуждающих тебя? Ты, наверное, и не искала их – ты просто решила "ну пососу". И от таких действий и возникает отравление.
– Ну я не знаю, – в голосе Иры послышалось раздражение. – Нельзя ли все время заниматься таким самокопанием, я же не робот!
– Почему нельзя? Можно. Ведь цель – удовольствие. Если мы сейчас разберем ситуацию, найдем твои ошибки, потренируемся…
– Не знаю, – стала еще более активно отмахиваться она, – "ошибки", "потренируемся"… это секс, понимаешь? Это чувства, страсть, а ты говоришь об этом как… ну совершенно бесчувственно. Все мы не идеальны, ни ты, ни я, и ни он. Это естественно, зачем нужно превращать это в какой-то спорт по поиску ошибок?
Стало ясно, что девочка сделала свой выбор и заняла определенную позицию – только вежливость сейчас мешала ей выражаться более агрессивно.
– "Естественно"…, – повторил за ней Андрей, вспомнив давний разговор с Йолкой об "естественности" семейного секса.
– Ну да, естественно, – с напором повторила Ира.
– Но что это такое, "естественно"?
– А…, – поморщилась Ира, – ну только не надо этих вот разговоров. В таких разговорах одна путаница.
– Ну то есть ты называешь что-то естественным, а что-то неестественным, и когда я предлагаю тебе определить – что это такое, ты говоришь, что такие разговоры утомляют.
– Конечно утомляют! Ну давай сейчас начнем определять – что есть секс, что есть естественное, что есть личность…
– Намного интереснее просто жонглировать словами, не понимая их значения, не так ли? – С усмешкой произнес Андрей.
– Да чушь это. – Отмахнулась она. – Все мы прекрасно понимаем, что такое естественное и неестественное, и ты понимаешь тоже, просто хочешь запутать своими разговорами меня и себя, и конечно, если ты достаточно наловчился, тебе это удастся, ну и что из этого?
Андрею стало интересно – как она отреагирует, если он просто повторит ту аргументацию Йолки.
– А вот скажи, секс жены с мужем, это естественно?
Ира вздохнула.
– Ну да, ну конечно, ну что ты глупости спрашиваешь…
– А вот я считаю, что он как раз неестественен.
– Ну да, ну понятно…, – глаза Иры стали совсем тусклыми и стало ясно, что она сейчас ищет любого повода, чтобы закончить разговор и уйти.
– Нет, ты послушай. Я считаю, что секс жены с мужем в рамках современной семьи неестественен, так как он противоречит генетическим законам.
Ира почти не слушала его, нор он продолжил.
– Ты ведь знаешь, что если близкие родственники будут трахаться, то в скором времени их поколения станут вырождаться? Например евреи в течение тысячелетий старались спариваться только с евреями, и тот, кто позволял себе жениться с нееврейкой, изгонялся из общины, подвергался всяческой обструкции. Это, кстати, и сейчас так в современном Израиле. В итоге – евреи имеют специфическую национальную генетическую болезнь, которая будет все усиливаться и усиливаться, поскольку они и не собираются отказываться от того вопиющего расизма, который декларируется в их "священных" текстах.
