— Ты подсматривал за мной?! — возмутился Авдей.
— Только один раз. Если хочешь дать пощёчину — бей. — Эльван подошёл к Авдею, сел на пятки.
— Дурак, — Авдей заставил его подняться. — Истинно дурак. Или я чем-то похож на Максимилиана?
Эльван опустил глаза.
— Нет.
— Извини, — сказал Авдея. — Я дурак ещё больший.
— Открыватель, — подошёл к нему Хранитель, сел на корточки, — а что будет с Башнями?
— То же самое, что и со всей записью. Я сделаю два фильма. Первый — собственно об ареопаге. Второй — о лживости Пророчества, об истинной истории Башен и о том, как свет их радуги норовили использовать всевластные мерзавцы. Башни останутся чистыми, Хейно. Я сделаю такой фильм, что после него люди никому не позволят осквернить их радугу.
— Я поеду с тобой. Тебе нужен будет опытный программер, который к тому же хорошо разбирается в принципах работы башенной сети. И на счёт киномонтажа не беспокойся, я в Башне от безделья давно программами-рисовалками и клиподелками баловался. Я буду тебе полезен.
— А в Башне кто останется? — спросил Авдей.
— Один из Охранителей. Ему давно пора на повышение.
— Но ведь Башня — твоя жизнь!
Хранитель встал, улыбнулся:
— В Бенолии имеется тысяча семьсот тридцать пять Башен, у которых нет постоянного Хранителя. Один Хранитель обслуживает по пять-шесть Башен за раз. А это неправильно. Башня у каждого должна быть только своя. Так неужели из тысячи семисот тридцати пяти Башен я не смогу выбрать ту истинную, только мне предназначенную, чьим Хранителем буду всю оставшуюся жизнь?
Авдей сказал виновато:
— Пятого командировочного предписания нет.
— И не надо, — ответил Эльван. — Я так пройду.
— Но бланки…
— Именная строка не заполнена, — сказала Ольденна. — По инструкции её заполняют прямо перед отправлением, потому что могут поменять инспектора, или ему придётся лететь под чужим именем… Мало что может быть. Ну вот я по привычке имена и не проставила. Так что Хранитель может лететь с нами.
— В коммуникационной линии я вас на всякий случай подстрахую, — сказал Дейним.
— Спасибо, — совершенно серьёзно поблагодарил Эльван.
Паларик улыбнулся.
— Удачи вам, ребята.
* * *
Звездолёт бесшумно заходил на посадку.
Но что грузчики, что ремонтники ни малейшего внимания на него не обращали.
— Музыка в фильмах Северцева обалденная, — сказал молоденький наурис-ремонтник. — Такие роскошные импровизации. Этот его кмелг — потрясный инструмент.
— Музыка — это всё, на что у тебя ума хватило? — презрительно спросил грузчик. — Содержания фильмов ты не заметил?
— Чтобы музыку понимать, тоже ум нужен, — заступился за коллегу второй ремонтник, соракалетний беркан.
— Да, ВКС там мордой по асфальту отвозили мощно, — сказал третий ремонтник, темноволосый и кареглазый человек двадцати восьми лет. — И смешно ведь! Я чуть от смеха не лопнул, когда смотрел.
Грузчик выматерился.
— Архонты этого Авдея Северцева за фильмы так лопнут, что только мокрое место останется.
— Император уже лопал, — фыркнул человек. — Да без лопалки остался. Скоро и архонты там же будут.
— Ой-ой, посмотрите, пророк какой отыскался. Кстати, Северцев твой пророков с пророчествами так в их же собственное дерьмо окунул, что уже не выплывут.
— Так я и не пророк, — ответил человек. — Я занимаюсь только предсказаниями.
— И предсказываешь ты дерьмово. Напредсказывал скверные времена, а всё наоборот получилось.
— А ты что, недоволен? — ехидно поинтересовался наурис.
Грузчик матюгнулся и отошёл в сторону.
— Ты правда уволился? — спросил человека беркан.
— Да, возвращаюсь в Бенолию.
— Когда?
— Сегодня. Вот на этом звездолёте. Пока он разгрузится, опять погрузится, моя последняя смена как раз закончится.
— Не боишься? — спросил наурис. — Здесь тебе чётко известна и твоя судьба, и твоё предназначение. А там всё так неопределённо.
— Неопределённо сейчас везде, — сказал беркан. — Да и не бывает никаких предназначений.
Человек улыбнулся.
— Людей, живущих вне предназначения, не существует, однако жизнь от существования отличается тем, будут люди сами создавать себе нужную предназначенность или станут предназначаться для чьих-то нужд.
— И что ты себе предназначишь? — спросил беркан.
— Пока не знаю, — ответил человек. — Если одна история закончилась, то значит самое время начаться истории новой. Но она уже будет другая. Совсем другая и новая.
