- Вот так, - произнесла она, успокаиваясь. - Китайцы сбросили несколько бомб. Большие атомные бомбы. На Италию.
- Боже! Боже! - прошептала Гленда, вспоминая фотографии Колизея, гондольеров Венеции, корриду...
Впрочем, это она, кажется, неправильно вспомнила. Коррида не имеет к Италии никакого отношения. Конечно! О корриде писал Хемингуэй. А Хемингуэй никогда не писал об Италии.
- Сейчас все обеспокоены тем, куда понесёт радиацию, - продолжала Беатрис.
- Глупость, - безапелляционно заявил Ллойд. - Радиацию никуда не понесёт. Она останется на месте.
- Нас тоже поразит радиация! - воскликнула Гленда, не слушая молодого человека.
- Вы думаете? - ещё больше побледнела Беатрис. - Какой ужас!
- Какая глупость! - усмехнулся Ллойд. - Италия слишком далеко. Ну, разве что принесёт чёрный дождь.
- Чёрный дождь? - Беатрис перевела на него испуганный и удивлённый взгляд.
- Какой жуткое название! - вздохнула Гленда. - Не хотела бы я увидеть чёрный дождь!
- Дождь с радиоактивным пеплом, - пояснил Ллойд.
- Кошмар!
- Ужас!
- Этак они ещё и на нас бомбу сбросят! - Беатрис села рядом с Глендой. - Ой, какая прелесть у вас получается, Гленда!
- Кому нужно сбрасывать бомбу на гостиницу на мизерном островке! - рассмеялся Ллойд. - Да весь этот остров вместе с пансионом стоит в тысячу раз меньше одной бомбы!
- С отелем, Ллойд, с отелем, - уже привычно поправила Гленда.
- Думаете не сбросят? - произнесла Беатрис, продолжая любоваться салфеткой.
- Да полно вам! - отмахнулся Ллойд. - Пустяки это всё. Давайте лучше играть в домино.
- С вами невозможно играть, - улыбнулась Гленда. - Вы жульничаете.
- Я не могу сейчас играть, - покачала головой Беатрис. - Хозяин велел мне прополоть три грядки моркови. А я ещё и не начинала. Вообще, мне кажется, я скоро стану заправской огородницей.
- Тогда мы позовём Липси, - сказал Ллойд.
- Да он ещё больший жулик, чем вы! - рассмеялась Гленда.
- Липси чинит сарай, - поведала Беатрис. - Вернее, он пытается починить сарай. Но у него, кажется, ничего не получается. Хозяин опять ему задаст.
При этих словах Гленда вспомнила, какой разгон устроил Маклахен, когда Липси что-то там напортачил с беседкой, которую ему было велено поправить.
- Тогда позовём Деллахи, - не унимался Ллойд.
- Ой нет, только не Деллахи! - возразила Гленда. - У меня от одного его взгляда мороз по коже. Страшноватый тип. Есть в нём что-то такое...
- От преступника, - подхватила Беатрис.
- Пожалуй, - прошептала Гленда.
- Мир вам! - произнёс чей-то голос.
За оживлённой беседой они и не услышали, как с улицы в гостиную кто-то вошёл. Этим кем-то была пожилая женщина в традиционной цыганской одежде, в цветастой юбке и не менее разноцветной косынке, перехватившей чёрные как смоль волосы.
- Мир вам! - повторила она, когда три удивлённых лица повернулись к ней. - А меня Джайя зовут.
- Какой уж тут мир... - пробормотала Беатрис.
- Вы с того света? - улыбнулась Гленда.
- Умеете играть в домино? - вопросил Ллойд.
- Похоже, что — с того, - кивнула цыганка на вопрос Гленды и тоже улыбнулась. Зубы у неё были на удивление хороши, несмотря на преклонный возраст. - Не умею, - повернулась к Ллойду.
- А что вы умеете? - спросил тот. - Здесь все должны что-нибудь уметь. Так решил хозяин отеля.
- Я гадать умею, - с готовностью отозвалась цыганка. - Хочешь, погадаю тебе, мой золотой?
- Ой, как интересно! - воскликнула Гленда, откладывая шитьё и хлопая в ладоши. - Погадайте ему, правда!
- Да, - поддержала Беатрис. - Нам всем погадайте.
- Мне — не надо, - испугался Ллойд.
- Почему? - цыганка бросила на него удивлённый взгляд.
- Я атеист, - смущённо отозвался тот и на всякий случай отошёл подальше, к двери.
- Ты не атеист, улыбнулась Джайя. - Ты — аметист.
- Это в каком смысле? - подозрительно свёл брови Ллойд.
- Апостольский камень, - пояснила цыганка.
- Не понимаю, - мотнул головой молодой человек.
Гленда попыталась припомнить, в какой связи аметист называется апостольским камнем. Что так оно и есть, она точно знала. А вот почему его так называют — забыла.
- И не надо тебе понимать, мой хороший, - молвила цыганка Ллойду. - Мало ли что сболтнёт старая Джайя.
- Тогда зачем же сбалтываете, если даже понимать это не обязательно? - проворчал тот.
- Ну, я же цыганка, - улыбнулась Джайя. - Должна говорить разные загадочные вещи.
- А-а, - понимающе кивнул Ллойд. - Традиция такая.
- А погадайте мне! - Гленда протянула Джайе ладошку. - Пожалуйста.
- И мне погадайте! - встрепенулась Беатрис.
Джайя кивнула, подошла к Гленде, взяла её ладонь в свои смуглые, прокопчённые временем и кострами, морщинистые руки.
- Ай, мэ бибахталы! - воскликнула она через минуту. - Сэр пхэнава лакэ?!
- Что? - подняла брови Гленда. - Что там?
- Не скажу тебе, - цыганка выпустила её руку.
- Почему? - испугалась Гленда. - Что-то плохое?
- Не-ет, нет, дочка, - Джайя ласково погладила её по голове. - Не бойся.
И правда, весь испуг Гленды сразу прошёл, едва тёплая рука цыганки коснулась её лба.
- Ничего, - повторила старая. - Успокойся, ничего плохого.
- Просто традиция такая, - участливо добавил Ллойд.
Цыганка глянула на него, кивнула, улыбнулась.
- А и то, - подтвердила.
- А мою посмотрите, - попросила Беатрис, протягивая руку.
Джайя взяла её ладонь, наклонилась, близоруко рассматривая. Через минуту лицо её осветила изнутри едва заметная тёплая улыбка.
Беатрис тоже улыбнулась вслед за ней — просто невозможно было не улыбнуться навстречу.
- Что-то хорошее? - с надеждой произнесла она.
- Да, дочка, - кивнула Джайя. - Хорошее. Любовь тебя ждёт.
Беатрис смутилась, отмахнулась от весёлого взгляда Гленды.
- Любовь?
- Да, - подтвердила цыганка. - Самая последняя. Самая большая.
- Ой, как романтично! - воскликнула Гленда. И добавила лукаво: - И я, кажется, даже знаю, кто этот принц...
Беатрис смутилась ещё больше.
- Полно, Гленда, о чём вы! Вы же не цыганка.
- Этот принц — я, - ни с того, ни с сего изрёк Ллойд.
- Фу ты, какая самоуверенность! - Беатрис сердито взглянула на Ллойда, но не сдержала ласковой улыбки.
Гленда отлично всё видела. Гленду не проведёшь — она уже не пятилетняя девочка, а умудрённая жизнью будущая мама. Она хихикнула над глуповато-довольным видом Ллойда, над раскрасневшимися щеками Беатрис.
- Ты не бойся, дочка, - сказала между тем цыганка. - Не закрывай своё сердце. Ведь это — последняя твоя любовь. Так ты впусти её. Поскорей впусти, не трать время.
- По... Последняя, - задумчиво и грустно прошептала Беатрис.
- Больше уже никого не полюбишь, - цыганка ласково коснулась её плеча. - Вот и последняя.
