Антон был курсантом Советской Военно-космической академии имени Ф.А. Можайского. Он поступил на кафедру систем жизнеобеспечения объектов наземной космической инфраструктуры, что стоило ему немалых усилий. В то время как его сверстники смотрели кино и отдыхали в санаториях на школьных каникулах, он штудировал энциклопедии, решал математические матрицы, а по вечерам пропадал в спортазалах.
У него была Цель, ради которой Антон был готов на многое. Полететь на Марс.
Поступление в академию было только ступенькой на пути к Цели.
Антон считал себя неисправимым романтиком и в тайне гордился этим. Что такое Марс? Шар красного грунта, который люди определили себе в пользование, но на самом деле им не принадлежащий. В СССР считали, что ресурсы ничьи не бывают, и были правы.
Ночами Антон искал в Сети новости с далекого Новомарсийска – фотографии разбитых под Куполом садов, зданий, так похожих и не похожих на привычные ленинградские высотки, красновато-розового неба с крохотным шариком Солнца… Он бредил этим небом.
Антон знал – каждые два года на Марс отправляется космический корабль. Он вез новомарсийцам технику, саженцы растений, провизию и новых поселенцев. Потом летел обратно, чтобы через два года вернуться.
И нужны были инженеры.
Антон будет лучшим специалистом в своей области. После окончания академии он попадет на этот корабль.
***
Часы на е-книге говорят, что сейчас третье марта по земному календарю, но я им не верю. Не хочу верить. Это значит, что лететь еще два месяца.
Я не помню, как давно я здесь. За два месяца я просто свихнусь.
У меня появилась привычка говорить с собой вслух. Как будто я – это не я, а кто-то другой. Я могу теперь часами рассуждать о процессах ядерного распада, хотя ни черта в этом не смыслю, или декламировать только что придуманные стихи. Жаль, что никак не записать – к концу полета, глядишь, сочинил бы на целый сборник.
Советский поэт-ниженер Антон Гинчев, ха!
***
Антон стоял на плацу в парадной форме.
Он успешно защитил диплом, он сдал все выпускные экзамены. Он подал прошение о включении его в состав следующей экспедиции на Марс. Он был готов. Его Цель – розовое небо – была как никогда близко.
Антона колотила дрожь. На сцене поздравлял выпускников ректор академии, Генрих Владиславович Федяков, один из кумиров юноши. Генрих Федяков был в составе первой экспедиции на Марс – это он руководил строительством Купола. Здоровье не позволило ему остаться там навсегда. Говорили, что он очень об этом жалел – увидевший Марс однажды не забудет его уже никогда.
— И наконец, — говорил Генрих Владиславович, — я хочу поздравить тех, кто уже в этом году полетит на самый дальний пока оплот СССР. Итак! Львов Андрей Андреевич, кафедра автономных систем управления.
Из строя вышел Энди (как его называли другие курсанты), прошел через плац, чеканя шаг, поднялся на сцену и застыл – руки по швам – перед ректором.
— Поздравляю, офицер! — сердечно произнес тот и пожал Энди руку.
Энди улыбался – совершенно по-дестки, радостно, открыто, это было видно даже с места Антона. Антон был рад – Энди ему нравился. Работать с ним будет приятно.
Ректор произнес еще с десяток имен. Один за другим новоиспеченные офицеры поднимались на сцену, пожимали руку Генриху и застывали за его спиной.
— Крылова Марьяна Вадимовна, кафедра цифровых устройств, — выкрикнул Федяков. Тонкая девушка поднялась на сцену. Теперь за спиной ректора стояло двенадцать человек.
— Еще раз поздравляю, офицеры. Спускайтесь и вставайте справа, под флагом Новомарсийска. Уверен, СССР будет вами гордиться.
У Антона потемнело в глазах, ноги подкосились. Его имя так и не прозвучало. Дальше он почти ничего не осознавал. Ни то, что его имя все-таки прозвучало в середине церемонии – академия направляла его для работы в Антарктиду. Ни то, как вышел на сцену и пожал кумиру руку. Ни то, как Федяков как-то странно посмотрел на него и тихо, так, чтобы слышал только Антон, сказал:
— Не реви, как девка, офицер. Сейчас ты нужен стране на полюсе. Наберись опыта сначала. Не улетит от тебя твой Марс.
Антон кивнул тогда и встал в строй других полярников.
Когда церемония закончилась, и все выпускники танцевали на берегах Невы, Антон лежал на своей кровати в общежитии и тупо смотрел в потолок. Ему казалось, что цвет потолка – розовый.
***
Я теперь знаю, что чудеса бывают.
Настоящим чудом можно считать то, что батарейка е-книги до сих пор не села. Я скинул яркость экрана до минимума и читаю теперь только минут по пятнадцать два раза в перерыве между сном. Часы говорят, что сейчас – пятнадцатое марта. Если я все сделал правильно, то осталось полтора месяца. Если нет – то я останусь один навсегда.
Странно, но это уже не пугает.
Сегодня дочитал «Лед и пламя», про Меркурий. По Бредбери, там жили люди. Их жизненные процессы были до предела ускоренны из-за радиации, и они рождались, любили, рожали других людей, старились и умирали за восемь дней. И ходили слухи, что соседнее племя, на расстоянии часа бега от их пещер, живет целых одиннадцать, и, убив врага, ты получишь его силу. Еще три дня казались им богатством!
А мы – жадные. Нам мало отпущенных нам восьмидесяти лет (в среднем). Мы хотим больше и за последние лет сорок наизобретали немало способов продлить жизнь.
Если я неправильно рассчитал курс, это может выйти мне боком. Корабль сделан на совесть – система подачи воздуха там, где я заперт, может изолированно работать очень долго. Если не случится форс-мажор. Усмехаюсь. Он уже случился – значит, совесть была не чиста.
А Бредбери – гений.
***
Антон жил теперь на материке Антарктида, на научно-исследовательской базе. Здесь занимались всеми мыслимыми исследованиями – от недр южного континента до экспериментальных поселений под куполами. Здесь же находился цент подготовки к полетам на Марс. Здесь проходил каждые два года стажировку новый экипаж марсианского корабля.
Энди и другие уехали неделю назад. Антон проводил их и вернулся к работе – проектировке нового, улучшенного климатического купола. На Марсе будет возведен второй город.
СССР принадлежала чуть ли не половина Антарктиды – с запасами пресной воды и полезных ископаемых. Ближайшим к станции городом был Новолазаревск. Антон мог ездить туда на снегоходах хоть каждый день, но ездил редко – он предпочитал одиночество.
Поначалу молодой инженер грыз себя – мол, оказался недостаточно хорош. Потом надоело. Он подал второе прошение о включении его в состав следующей экспедиции. Он отдавался работе со всей самоотдачей, часто выдвигал новые идеи, участвовал во всех разработках, где только успевал. Через полгода он уже руководил проектным отделом.
