Но мама вообще ничего не ответила.
Я открыл свой ящик и достал наши лучшие трофеи, которые приберегал на тот случай, когда смогу повыгоднее их продать или когда они действительно мне понадобятся. Я сложил все кучей на кухонной стойке и написал записку: «Мама, я отправляюсь с Бименом. Мы попытаемся найти море. Если хочешь, можешь продать этот хлам. Спасибо за еду, за кров и за одежду. Я тебя очень люблю. Не волнуйся».
Я встретился с Бименом на лестничной площадке, где он задержался, так как там имелась электрическая розетка, до которой он мог дотянуться с помощью удлинителя. Увидев меня, он вытащил штепсель, встал, спустился с лестницы и зашагал вперед. Я вышел вслед за ним в пышущую жаром ночь.
Я тащил на себе рюкзак, полный орешков, картофельных чипсов и бутылок с водой. У Бимена была сумка, но он не говорил, что в ней, а только сообщил, что заходил к алхимику. Из его объяснений я понял, что это кто-то вроде аптекаря.
— Ты в самом деле знаешь дорогу? — спросил я.
— Да.
Мы шли по крысиным тропинкам, обходя мусорные холмы. С их склонов, потревоженные грызунами и собаками, скатывались куски резины и пустые пластиковые бутылки. Бимен внимательно смотрел вокруг, улавливая десятки картинок и анализируя их с точки зрения возможной угрозы, такой как кочерга-головые, или девки-мусорщицы, или свиньи, или полицейские.
— И мы сможем есть рыбу? И жить в пещерах?
— Я же сказал.
— Но как получилось, что ты помнишь все про море, если не можешь вспомнить другие вещи, например, как ты попал в Бывший Город или что произошло с твоим лицом? Как ты можешь знать дорогу, ведь у тебя даже карты нет?
Бимен немного помолчал, обдумывая вопрос. Гравийная тропинка чересчур громко хрустела под нашими ногами. В воздухе запахло страхом.
— Побережья нет ни на одной карте. Настоящих мест там никогда не бывает.
На это мне нечего было ответить.
— Это как Моби Дик, — сказал он.
Я по-прежнему молчал, не понимая. В тишине раздавались лишь пощелкивания глазных камер Бимена.
— Ладно, — сдался он наконец. — Я не знаю дороги, но помню тропинку.
Я замер на месте. Он, глядя на меня, тоже остановился. Над нами было оранжевое небо. В мусоре копошились мелкие твари. Теплый ветер разносил вопли и стоны. Так всегда было в Бывшем Городе.
Я закрыл глаза и вспомнил резкий, чистый запах моря.
— Пойдем просто вперед, — сказал я.
Бимен кивнул. Если бы у него были губы, я думаю, он бы улыбнулся.
К рассвету мы вышли к карьеру. Он был неглубок, но тянулся на многие мили. Механизмы с натужным кашлем подхватывали бетонные блоки и рассортировывали их по гигантским бункерам на платформах грузовиков.
— Мы будем обходить? — спросил я.
— Нет. Пойдем прямо.
— А что если нарвемся на карьерщиков?
— Одно из двух, — сказал Бимен. — Первое: постараемся задобрить их твоей едой и водой.
— А я что тогда буду есть?
— Вопрос сформулирован неверно, — сказал Бимен. — Лучше спроси, что они будут есть, если поймают нас.
— Ты ведь знаешь, что я бегаю быстрее тебя.
— Поэтому остается второй вариант: не попадаться им в руки. Мы двинулись вперед.
— Я начинаю вспоминать дорогу.
Бимен прокладывал путь сквозь лабиринт каменных отвалов. Крупные капли дождя с металлическим звуком плюхались на его тело. Мы завернулись в полиэтилен: нехорошо, когда на тебя попадает вода, из чего бы ты ни был сделан. Кроме того, робот спрятал лицо от строителей. Мы не хотели, чтобы на нас кто-то напал и забрал глаза Бимена на металлолом.
— О чем ты думаешь? — спросил я.
— О существах, на которых мы можем наткнуться в пути. Они опасные.
Робот обошел стелившийся по земле ядовитый газ от мусорных отвалов.
— Земли между Бывшим Городом и хорошими местами не заселены. Там могут быть ронины — самураи, у которых нет властелина. У них свои правила.
Это мне было не очень ясно, но потом Бимен сказал, что они, как девки-мусорщицы, у которых нет королевы, и я понял.
— Это только проблески памяти, — признался он. — Я видел самураев, когда в первый раз шел к Бывшему Городу.
— Так ты не помнишь никаких надежных уловок против них? Он долго жужжал и щелкал. Потом предложил:
— Может быть, тебе стоит вернуться?
Я знаю, у Бимена не могло быть чувств. Существовали лишь режимы поведения. Так что из того? У моей мамы были эмоции, но их убили шнуровка ботинок и допинг. Если программа заставляет тебя поступать по-дружески, разве это хуже, чем иметь чувства? Бимен был моим другом, и мне этого хватало.
Думаю, в душе многих из нас есть что-то такое, что заставляет куда-то стремиться, искать приключений — как в обрывочных историях Бимена. Но что происходит, если идти некуда? Когда вокруг, куда ни глянь, одно и то же? Наверное, в этом случае люди кончают так, как моя мама. Словно внутри человека живет птица, но не может улететь, а только мечется, пока не переломает себе кости.
Возможно, море Бимена было не более реальным, чем его самураи и драконы.
Ну и пусть. Я не хотел умереть из-за поломанных костей.
Я почувствовал вибрацию прежде, чем что-либо услышал, затем ощутил толчки под ногами и тошнотворную дрожь в кишках. Потом раздалось рычание, низкое, утробное и очень громкое. Впереди сквозь пыльный воздух мы увидели веер голубого света. Над грядой холмов возник неясный контур купола с шипами, его обвивали нити растревоженного ядовитого газа. Купол поднял в небо крылья, похожие на стрекозиные. Я попробовал что-то сказать, но язык у меня прилип к нёбу.
— Это дракон? — выговорил я наконец.
— Сторожевой трутень, — щелкнул Бимен. — Они охраняют здесь внешнюю границу. Но мы можем называть его драконом. Наверняка.
Хриплый визг оглушил меня, когда это чудовище покатилось вперед на гибких лапах. Из-за неисправности солнечной батареи «крылья» его вывернулись наружу. Шипы же на спине были не чем иным, как системой датчиков. Это не дракон. Но он может плеваться огнем. Расположенные на носу орудия раскрасили нас с Бименом красными точками прицела.
— Что будем делать? — хрипло прошептал я.
Бимен повернул ко мне свое ободранное лицо.
— Мы убьем его, — сказал он. — Иди за мной. Неуклюже пошатываясь на скрипучих ногах, он помчался к высокой куче шлакоблоков, залатанных лоскутами из отбросов. Наше перемещение подхлестнуло стражника, и, пока я догонял Бимена, орудийный огонь поливал мне пятки ошметками грязи. Задохнувшись, я бросился на землю и покатился, как мячик. Жужжание и ворчание трутня приближалось.
— Не бойся, — произнес Бимен громким, но ровным голосом.
