— Плит вчера сильно плакал, — сказала Мила.
Дэн почувствовал приступ паники.
— Приходила мама, — продолжала Мила. — У папы скоро день рожденья. Мама спрашивала, что я хочу ему подарить.
— Ты что-нибудь придумала? — фальшиво бодро спросил Дэн. — Мы можем сделать это прямо сейчас…
— Плит плакал всю ночь, — повторила Мила. — Я не могла его успокоить.
Дэн вздохнул и отодвинул пульт. Он не мог сосредоточиться.
— Послушай, если ты чего-то хочешь — скажи, и я это сделаю.
— Мы с Плитом придумали подарок, — сказала Мила. — Маме и папе надо родить другого ребенка.
Дэн несколько секунд тупо смотрел в пол. Потом снова подозвал пульт и занялся настройками.
— Чтобы они это сделали, им надо понять, что меня нет, — продолжала девочка. — Меня просто должно не стать. Совсем. Чтобы мы больше не могли видеться и разговаривать. Чтобы они не думали, что я все еще с ними.
— Хорошо, — сказал Дэн. — Причем здесь я?
— Мы с Плитом сегодня скажем об этом маме. Но она, конечно, откажется выключить этот мир. Правда?
Скорее всего, подумал Дэн.
Он, наконец, занялся жирафом. Животное, вернее, черно-белая пирамидка, по форме напоминающая жирафа, появилась в нескольких шагах от них. Дэн принялся растягивать ее, придавая нужные пропорции и размер.
— Нет-нет, сделай его поменьше, — попросила Мила. — Чтобы Плит тоже мог его погладить.
Дэн повозился с масштабированием.
— Такой подойдет?
Жираф, все еще черно-белый, изогнул шею и застенчиво покосился на Милу.
— Да, отлично, правда, Плит? — девочка захлопала в ладоши и тут же снова стала серьезной. — Мама откажется. Потому я прошу тебя выключить этот мир.
Дэн раздраженно оттолкнул пульт. Ему платят за дизайн, а не за душеспасительные беседы. Девчонке вообще тут делать нечего. У нее куча игрушек. Какого черта она сидит рядом и морочит ему голову?
— Ты понимаешь, о чем просишь? — сердито произнес он.
Жираф, потянувший было изящную мордочку к Миле, испугано всхрапнул и попятился.
— Я не могу этого сделать, — отрезал Дэн.
— Почему?
— Потому, что я не могу тебя… Не могу прекратить твое существование.
Злость прошла. Дэн крепко потер ладонями лицо и подумал, что едва не сказал глупость. Впрочем, Мила его поняла. И это тоже было странно для шестилетнего ребенка.
— Меня нельзя убить, — сказала она. — Я уже мертвая.
— Хорошо. Я не могу этого сделать, потому что лишусь работы, а потом твой папа переломает мне кости, — сказал Дэн.
Жираф в отдалении перебирал тонкими ногами и бросал осторожные взгляды на людей.
— Ты сможешь убежать, — сказала Мила, улыбаясь жирафу. — Мой папа не слишком хорошо бегает.
— А то, что я лишусь работы, тебя не волнует?
— Найдешь другую. Ты такой молодой. И у тебя здорово получается выращивать жирафов.
Когда он закончил настройки и дал команду свернуть модель, Мила одной рукой обнимала жирафа за шею, другой прижимала к себе Плита. До самого последнего мига, пока ее мир съеживался, превращался сначала в воронку, а потом в маленький радужный шар, она смотрела на Дэна, и он не мог оторвать от нее взгляд.
Шарик на миг завис над панелью, потом мягко опустился на нее и растворился в своей ячейке.
Дэн стоял один посреди Склепа — в самом центре круглого полутемного зала, опоясанного поблескивающей панелью. Приступ головокружения пройдет через несколько секунд — к сворачиванию пространства невозможно привыкнуть. Зато к головокружению можно. Даже необходимо — если ты настоящий мастер и создаешь мир в натуральную величину. Халтурщики работают с настольными моделями — лепят примитивные ландшафты из готовых запчастей, используя два десятка популярных схем, и втюхивают клиенту как «уникальный проект». В нем, конечно, жить можно, в таком мире. Но и только. Настоящие миры делаются иначе — дизайнер сам должен пройти по нему, присмотреться, прислушаться к запахам и собственному пульсу. Микромир ничем не отличается от реального ландшафта — с точки зрения человека, который в нем живет. Впрочем, халтурщики и реальные ландшафты делают, не вынимая зада из складок кресла. Им все равно, с кем работать — с живым или мертвым.
Честно говоря, Дэну тоже было все равно.
Он зажмурился, сосчитал до десяти. Подождал еще немного — перед глазами все еще мелькали желтые и коричневые пятна, — открыл глаза и сделал два осторожных шага. Слегка пошатнулся.
— Код MU32 — сказал он.
Терминал мигнул и вывел на экран сообщение об успешном обновлении мира MU32.
Дэн свернул свой пульт, сунул в карман инфоблок и направился к выходу.
Ему было все равно, с кем работать — с мертвым клиентом или живым, но находиться в Склепе было муторно. Дэн не мог заставить себя задержаться и поработать еще с двумя-тремя мирами. Он зайдет сюда после обеда. А лучше, завтра.
Несмотря на тонкие настройки климат-контроля, в Склепе всегда было холодно, а когда особенно нервные посетители поднимали температуру, становилось жарко, как в аду. Изменение освещения тоже не помогало — оно было либо тусклым и сумеречным, либо сразу же, без переходов, нестерпимо ярким, слепящим, словно в больнице или камере для допросов.
Дэн никогда не пытался сделать свое пребывание в Склепе более уютным. Он знал, что это бессмысленно — живому не может быть уютно среди мертвых. Он спускался в Склеп почти каждый день, делал свою работу и уходил до того, как руки начинали ощутимо дрожать. Он не верил в духов, не слышал мистических голосов — он был просто жив и, следовательно, несовместим с обитателями Склепа. Он старался с ними не встречаться. Никогда не сопровождал родственников своих клиентов во время посещений — в его мирах невозможно было заблудиться. Провожатый был нужен только из-за страха встречи с умершим — а тут Дэн ничем помочь не мог. Тому, кто боялся, по его мнению, вообще не стоило посещать Склеп. Да и никому из живых не стоило этого делать.
Посмертные миры создавались совсем не для свиданий — это было место вечного упокоения. К тому же у покойного никто не спрашивал, можно ли его потревожить и когда именно. Поэтому, когда посещения посмертных миров вошли в моду, Дэн ввел в базовую программу дизайна функцию убежища, в котором умерший мог спрятаться от незваных гостей. Эта возможность не значилась в заказе, он даже не обозначал убежищ в проектах — он просто создавал их и считал это делом профессиональной этики.
— Ну что, ты сможешь сбежать от своих покойничков? — спросила Магда.
Они встретились за обедом в Центре. Дэн с удовольствием рассматривал Магду — она была реальной, теплой и живой. Он почти не слушал, что она говорит — это не имело значения. Вполне достаточно ее видеть.
