— Рехнуться можно от этого гвалта, — сказал русоволосый и сероглазый парень двадцати лет. — Собственный голос едва слышно.
Его спутник, тридцатишестилетний наурис, сочувственно улыбнулся:
— Привыкай, Гюнтер, в провинции порты ещё хуже.
Парень вздохнул, достал из кармана брошюрку «Табель о рангах». Наурис кивнул одобрительно.
— Не самый приятный способ скоротать ожидание, но всё получше, чем пялиться на здешние год не мытые стены.
Человек только хмуро зыкнул в ответ. Пялиться в «Табель» ничуть не веселее. Но выучить его необходимо.
Утверждён сей дивный документ Межпланетным Союзом в незапамятные времена, две тысячи семьдесят лет назад, но всё ещё сохраняет статус закона. Давно распался и позабылся Межпланетный Союз, на смену ему пришёл сначала орден Белого Света, затем Всезвёздный Координационный Совет, а «Табель» продолжает действовать… Правда, этот анахронизм мало где соблюдают. Но в Бенолии на нём вся жизнь построена. Для бенолийцев ранг стал едва ли не смыслом жизни. Дурацкая страна, если честно. Осколок феодализма, а не космическое государство: высшее сословие, среднее, низшее…
Гюнтер досадливо захлопнул «Табель».
— Но почему Бенолия? Зачем ордену понадобилась именно эта помойка, когда есть ещё две тысячи сто восемнадцать обитаемых планет?
— Затем, что здесь больше всего координаторов всех мастей: от инспекторов Совета до интендантов, — пояснил рыцарь. — Или ты позабыл, что Белосветный орден — организация запрещённая, и за членство в нём положена смертная казнь? Бенолия действительно самое гнусное и отсталое государство, но только тут ВКС держит крупнейший из своих филиалов. Поэтому никому и в голову не придёт, что наш гроссмейстер созовёт Верховный магистратум именно здесь. В Бенолии главы ордена будут в безопасности. А вместе с ними и служба сопровождения, то есть мы с тобой, тоже окажемся вне поля зрения координаторской стражи. В Бенолии даже самые придирчивые стражники ведут себя беспечно и легкомысленно как на курорте. Их слишком много, чтобы чувствовать личную ответственность. Понимаешь?
— Да, учитель, — ответил адепт, кандидат на рыцарское звание. — Когда персонала так много, каждый думает, что его работу выполнят другие, а он может и побездельничать. В итоге бездельничают все.
Наурис кивнул.
— Именно, мой ученик. Поэтому Бенолия и стала наилучшей точкой встречи из всех возможных. Тем более, что иностранцев здесь тоже больше, чем в любой другой стране. Но ты всё же повтори «Табель», ведь мы собираемся выдать себя за бенолийцев. А потому впредь не забывай называть меня по имени.
— Да, почтенный Найлиас, — со вздохом ответил Гюнтер и достал брошюрку. Наставник слегка пожал ему плечо, улыбнулся:
— Я тоже не люблю Бенолию. Да и никто её не любит, даже сами бенолийцы.
Адепт принялся зубрить термины — как обращаться к тем, кто выше тебя на одну ступень, две, три… Как говорить с низшими — от одной ступени до всей длины социальной лестницы.
— Здесь не сказано как говорить с равными, — заметил Гюнтер.
— А в Бенолии и нет равных, — ответил Найлиас. — Тут всегда из двух собеседников один выше, а другой ниже. Как, впрочем, и везде… Хотя, если вдруг понадобится нейтральное обращение, то используй общепринятую форму вежливого разговора — сударь и сударыня. Но не забывай, что в Бенолии подобную статусную неопределённость не жалуют. Здесь уважают конкретику.
— Лучше бы они сами себя уважали, — буркнул Гюнтер.
— Что? — не понял рыцарь, с недоумением посмотрел на адепта. — Ты о чём?
— Да так, ни о чём, — быстро ответил Гюнтер и раскрыл брошюру. — Совсем ни о чём.
Рыцарь глянул на неё и сказал:
— В «Табели» об этом не сказано, поэтому запомни сейчас: референтами в Бенолии называют тех, кто выполняет секретарские обязанности, а секретари, как мужчины, так и женщины, заняты исключительно постельным обслуживанием хозяина и его деловых партнёров. Поэтому не перепутай термины, конфуз получится.
Рядом с белосветцами засуетилось многочисленное семейство берканов: дедушка с бабушкой, родители, пятеро детей и дядя с тётей. Подошла грузовая платформа и теперь семейство перекладывало на неё огромную груду чемоданов. Маленькая платформа натужно гудела и дёргалась, антигравитаторы не выдерживали веса. Носильщик, тоже беркан, матерился на обилие груза. Один из чемоданов упал, зацепил углом ветхий комбинезон носильщика и разорвал от пояса до ботинка. Носильщик заревел матерную брань во всю мощь унаследованной от предков-медведей глотки. Семейство всё хором, от деда до семилетней внучки, заорало ответное сквернословие. Получилось очень громко, но не столь изобретательно и оскорбительно как у носильщика, так что победителя в перепалке не было.
Зрители смотрели на них с интересом, подсказывали ругательства — у каждой стороны уже появились свои болельщики, некоторые даже ставки делали. Белосветцы брезгливо отвернулись, плебейская склока вызывала отвращение.
Спустя десять минут подошла очередь на таможенный досмотр, и уже через полчаса белосветцы были на остановке близ космопорта. Моросил унылый сентябрьский дождь, дул промозглый ветер, но после вонючей жары и духоты в зале ожидания и холод, и дождевая морось казались восхитительно приятными.
— Фу-ухх-х, — вздохнул адепт, — отмучились.
— Да, — согласился наставник. — Дальше должно быть полегче. — И честно добавил: — Теоретически.
— Почему теоретически?
— А ты вон туда глянь.
Гюнтер, уроженец богатой промышленной планеты Стиллфорт, потрясённо рассматривал крытую многоместную повозку на четырёх колёсах и с бензиновым (нет, вы понимаете — бензиновым!!!) двигателем.
— Да это же автобус! — вспомнил он название диковинного транспортного средства.
— Автобус, — подтвердил Найлиас. — Здесь и тележки на лошадиной тяге встречаются.
— И мы поедем на этом самом автобусе?
— На фаэтоне было бы ещё хуже, — попробовал утешить адепта рыцарь. — Лошадь, она ведь на ходу и пукает, и какает.
— Но почему не взять такси? — кивнул Гюнтер на длинный ряд самого разнообразного транспорта близ остановки. — Зачем снова лезть в вонищу и толпищу?
— Затем, что денег на дорожные расходы нам выдали не так много, чтобы на такси разъезжать.
— Я сейчас рехнусь, — простонал адепт.
— Не советую, — с усмешкой посоветовал рыцарь. — Это ещё только начало. Прибереги нервы для потрясений посерьёзнее.
Адепт тяжко вздохнул. Но жаловаться на судьбу не время, да и не любит наставник нытиков.
