— Все страны борются с торговлей людьми! Я это слышала в телерекламе, — покачала оппонентка очаровательным пальчиком с накладным ноготком.
— Слушай, боярышня юница, яко глаголет многоученный муж! — наставительно изрек отец Иувеналий с еще более окладистой бородой, чем у купца. Он был председателем жюри присяжных. — Еще апостол Павел рек: «…елицы суть под игом раби, своих господий веяния чести да сподобляют, да имя Божие не хулится и учение».
Профессор, видя замешательство недоумевающей девочки, почти, ребенка, поспешил растолковать:
— Сие, моя девственная в науке и священном писании коллега, означает, по словам того же вероучителя: «Рабы, повинуйтесь господам вашим по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу».
— Или вот еще: «Рабы, во всем повинуйтесь господам вашим по плоти, не в глазах только служа им, как человекоугодники, но в простоте сердца, боясь Бога», — подсказал учитель словесности из очень дорогого лицея, где даже православный закон божий преподают на английском.
— Ну и что с того, что вы тут мне наговорили кучу непонятных слов? — сделала круглые глазки госпожа Михалкова — Рублёвская, раскусывая вьетнамскую креветку из коробочки с надписью «manila food».
— Позвольте мне все–таки продолжить краткий экскурс в социальную историю. Я хочу вас убедить в правоте точки зрения большинства членов жюри присяжных и тем самым помочь вам выполнить ваш гражданский долг. Ваши возражения раскалывают жюри и вербуют вам новых сторонников из числа присяжных, особенно вот этого господина студента, что явно заметно по его горящему взору.
— Мне лично импонирует точка зрения госпожи Михалковой, — выпалил прыщавый студент, которому больше импонировали ее изящные ножки под мини–юбкой.
— Помолчите, коллега, — призвал маститый профессор к порядку своего же студента. — Продолжим нить размышления. Итак, по всеобщему мнению, история человечества — непрерывная цепь совершенствования форм рабовладения. Сначала пленных убивали, чтобы их съесть. Когда у древних людей с развитием животноводства и земледелия появился излишек съестных припасов, чтобы не умереть с голоду в период стихийных бедствий или войны, пленных перестали убивать, а превращали их в рабов. Заметьте, только с этого исторического момента начинает развиваться культурная цивилизация.
Чем больше рабов, тем больше у хозяина богатства, тем выше его социальное положение. Раб работает в поле или вертит деревянные машины, которые подавали воду на поля. Рабов нужно было много, потому что раб за сутки верчения колеса навсегда терял здоровье или попросту умирал.
Но вот научились выплавлять и ковать железо, сделали колесный плуг. Вывели высокопродуктивные сорта зерновых культур и улучшенные породы скота. Даже с помощью древней механизации труда стало возможным прочно устранить угрозу голода, заложив на хранение зерна не несколько лет вперед. Отпала необходимость содержать огромное количество ленивых и прожорливых античных рабов. Их ведь нужно было кормить, одевать и строить им жилище.
Рабу дали свободу самостоятельно работать на клочке земли, принадлежащей господину, и строить на ней хижины. Так появился раб нового типа — средневековый крепостной. На выделенном клочке земли он сам себе хозяин, но из барского поместья — ни ногой! Отдавай часть урожая барину, обрабатывай на барщине его поля, а сам живи, одевайся и питайся как хочешь. Барин за твою голодную жизнь не отвечает, но отвечает перед государем за твою голодную смерть. Так и имение могут отнять, если заморишь крепостных голодом.
Но вот появились сложные водяные, а потом паровые машины, фабрики стали приносить больше доходов, чем помещичьи хозяйства. Крепостным рабам дали свободу, попросту согнали с земли. И дозволили распоряжаться собственной судьбой, то есть выбирать себе хозяина по собственному вкусу. Хочешь, нанимайся в батраки к землевладельцу, хочешь — уезжай в город. Рабочий раб на фабрике уже сам заботился о жилье, пропитании семьи и о здоровье близких. Фабрикант уже не нес прямой ответственности за условия жизни, здоровье рабов–рабочих, даже не отвечал за голодную смерть уволенных с фабрики. По сравнению с античным и средневековым рабовладением это был большой скачок прогресса. Раб, имеющий постоянную работу и высокую квалификацию, имел крышу над головой, сытный кусок для всей семьи и даже мог позволить себе выучить в школе одного ребенка или даже нескольких.
Повторим, что капиталистическая форма рабовладения была куда как более прогрессивная, чем рабство античное и средневековое. Рабов при капитализме не клеймили и не пороли, но жизнь у них была по–прежнему нелегкая.
Формы рабства совершенствовались и дальше. В посткапиталистическую эпоху с победой идеологии неолиберализма необходимость в тяжелом ручном труде почти повсеместно отпала — появились роботы и прочие интеллектуальные машины. Массы прежних рабов–рабочих остались без дела, но рабовладение не исчезло. Появилось так называемое «сладкое рабство», о котором вы еще узнаете в школе, сударыня. И если античные рабы вертели колеса водоподъемных механизмов, то сейчас они вертят незримое колесо оборота денежной массы, приводя в движение всемирную финансовую машину. Для этого рабы новейшего времени должны крутиться и вертеться, из шкуры вон лезть, но добывать и накапливать деньги, чтобы непременно потратить их на товары, еду, выпивку и развлекательные мероприятия именно тех фирм, которые фактически принадлежат всемирной банковской системе. Вы слышали выражение «Деньги — кровь экономики»?
— Угу.
— Вот современные рабы своей неуемной страстью к шоппингу и бездумным развлечениям приводят в действие финансовый насос, сердце экономики. То есть современный раб в мегаполисе должен стать похожим по своему чрезвычайно подвижному психотическому типу на неугомонного местечкового еврея из маленького штетля в черте оседлости царской России. Об этом вы, голубушка, никогда не узнаете, потому что книги этнографов прошлого века на эту тему признаны неполиткорректными и изъяты из массового доступа. А «сладким» современное рабство именуют потому, что нынешним рабам доступны наслаждения в виде синтетических конфеток и тортиков, генномодифицированных бигмаков и хотдогов, а также сладострастие в форме промискуитета — свободной любви вплоть до всех форм половых извращений. Вам это, хотелось бы думать, знать еще рановато, но вас наверняка уже просветили на этот счет на уроках полового воспитания.
Барышня Михалкова — Рублёвская кивнула, ничуть не покраснев.
— Итак, мы пришли к промежуточному выводу, что главное, чтобы мелкий человечек современного типа проводил всю свою жизнь в погоне за копейкой, но никогда не смог разбогатеть. Это и есть великое колесо финансовой фортуны, бег на месте по кругу, современная и очень гуманная форма рабства. Я понятно излагаю, моя юная слушательница?
