выстоял бы против сил остального ОКФ с полиморфами, который служит для поддержания мира в звездной системе.
Да и что такое военный полиморф, как не бесконтрольная эмоциональная бомба, которая может взорваться в любой момент. Или получить приказ со стороны, разблокироваться в стойке и пойти крушить свой корабль-носитель изнутри. Ведь у них нет гарантий, что в полиморфов авторства Цинтерры не вшили подобные протоколы на случай измены какого-нибудь командира. В любой корабль сложно пробиться извне, не наткнувшись на шквал артиллерийских орудий. Но ведь военные полиморфы уже стоят внутри. Они уже вооружены и находятся в близкой доступности от жизненно важных систем корабля.
Цинтерра зашла слишком далеко в разработках и вооружении. Она стала катастрофично сильна и вскоре метрополия станет в единственном последнем шаге от превращения Федерации в какую-нибудь Империю с неоспоримой властью, которая будет удерживаться полиморфами. Ошибка колоний может стоить дорого. Крупнейшие акционеры и монополисты могут затребовать у Сената обеспечения безопасности и подавления всех восстаний. А под это настроение так удобно перекраивать государственный строй. Чтобы не допустить этого Тория сочла необходимым вернуть старый баланс сил, пока метрополия не подавила ее окончательно. Для этого главное лишить Федерацию трех крупнейших опор в лице Борда, Флайтона и Роккона.
Сидя у себя в каюте за рабочим столом, Лаккомо снял полоску мнемовизора с глаз и помассировал немного уставшие от нагрузки виски. За умиротворенной улыбкой Аллиет-Лэ пряталось беспощадное признание собственного страха перед разросшейся, как паутина структурой Цинтерры. В этой начатой войне не могло наступить перемирия между двумя полюсами Федерации. Родные предки порядка тысячи лет назад слишком запустили ситуацию с навязанным соседом и сдались на волю Сенату и закону, приняв лишь формальную подачку в виде разрешения сохранения внутренней монархии. Однако, и Лаккомо и Эйнаор понимали, что такими темпами пройдет еще два-три поколения, и Торию окончательно поглотит сильная и мощная структура Цинтерры. Даже не Федерации, нет. Потому что содружество миров лишь формально играет в равноправие. Но Цинтерра как метрополия не отпустит вожжи контроля и бросит тень самого сильного космического флота с небес на другие земли.
Они подошли к моменту, когда на кон встало право контроля за всей звездной системой. И если не предпринять важный шаг сейчас, то потом будет уже слишком поздно.
Да, Тории нужны союзники. Каждая бывшая планета-колония станет важным звеном и голосом в Сенате против старого режима. Вовремя брошенные слова уже начинают оседать в умах рокконианцев и флайтонцев. Пройдут недели и месяцы, и эти мысли повторно всплывут в их умах, как собственное осознанное решение. А уже эти решения дойдут до сенаторов естественными выдержками, и напомнят, что власть Цинтерры держится за счет безумных средств и монополии на крупнейший флот.
В то время как Тория во главе с двумя монархами безобразно уязвима.
Лаккомо вновь осознал свою взлетевшую ценность, когда начал медленно подтачивать шаткий порядок системы. Не стань его – и все вернется на старые пути, как оттянутые шарики бус на тугой резинке. А не стань следом за ним еще и брата – Тория рискует отправиться в анархичный хаос, который подхватят главы кланов и колонии. Никакая боковая ветвь не спасет Престол, если только у Эйнаора не зреет наследник.
Если…
А ведь он даже не спросил его об этом во время последнего визита во Дворец… Должен был. Обязан был, как брат. Почему он не спросил? Обрадовался мимолетом и расслабился, когда узнал, что супруга в те дни была не в столице. Но он обязан был поинтересоваться…
Из вежливости.
Прохладная мысль о наследнике обожгла разум Лаккомо и тут же растаяла, осев бездушным фактом в цепочке вероятностных событий. Наследник, как проходная личность в истории Тории. Наследник… правильнее сказать - ребенок, который по закону престолонаследования должен родиться обязательно мальчиком. Некая пока безымянная личность мужского пола, которая получит по наследству всё, что они успеют с братом построить за свою жизнь.
Коварная нотка человечности прокралась в мысли, напоминая, что речь идет не просто о последующем за ним с братом безликом гражданине, которому предназначается Престол, но о племяннике. Который, между прочим, тоже его родная кровь. Который будет похож на брата. Возможно, как две капли воды. Который, как и близнецы когда-нибудь пройдет по Их стопам. Будет обучен Их Учителем. Его тоже будут любить Их дворцовые дъерки. И как они сами, этот наследник пройдет ритуал выбора духа. А при коронации получит из рук Учителя чашу и выпьет воду Их Истока, чтобы скрепить себя узами с Престолом. И только после того, как обжигающая вода изменит его суть и окрасит глаза в редчайший фиолетовый цвет, народ примет нового Лоатт-Лэ, и он займет место брата, одев на себя наследственный церемонный наряд и Его корону.
Это будет племянник… Почти такой же родной, как мог бы быть сын.
Но не сын.
Словно ледяная бритва рассекла все глобальные мысли, обжигая давно заглушенные чувства. Лаккомо прикрыл глаза, сосредоточенно опустил пальцы на мнемовизор и попытался вновь сконцентрироваться на работе.
Что кроме личного отказа мешало ему обзавестись потомком? Что кроме личного выбора мешало ему пойти на поводу той же тетушки Мейалин и жениться хотя бы даже на второй кузине просто ради размножения. Наверное, только жесткая принципиальность, глупость и личный ограниченный взгляд на ситуацию.
Но даже с его отношением к династическим бракам, что ему мешало, к примеру, забрать того же потомка на «Стремительный» и воспитывать под личным контролем?
Он мог бы так воспитать… сына.
Лаккомо нахмурился и сглотнул в пересохшем горле.
Уже пару месяцев он заставлял себя вернуться к покою и забыть то странное видение, которое посетило его на Тории в последнюю ночь перед отлетом. Иногда на несколько дней он выбивал себя в работу, не давая перерыва жадным до простого тепла
