Кризис доткомов не давал расслабиться. Многие высокотехнологические компании разорились. Мы сами едва удерживались на плаву, пришлось урезать расходы и сократить персонал.
– Не понимаю, зачем? – недоумевал Майкл. – У нас на счету лежат миллиарды, а мы экономим каждый цент!
– Время разбрасывать камни, время собирать камни. Но есть ещё и третье – просто ждать. Когда на рынок придёт оживление, мы будем первыми, кто его подхватит. Кто умеет ждать, тот владеет миром, говорили древние мудрецы.
– Но от этого безделья можно сойти с ума! Я хочу новый «Феррари». Скажешь, не имею права?
– Почему же, имеешь. Тебе принадлежит половина компании. Но я бы пока повременил с дорогими покупками. Сейчас многим плохо, ты только вызовешь у них чёрную зависть. Отправляйся лучше в кругосветное путешествие или займись образованием. Ты когда-нибудь окончишь университет?
Майклу сильно не нравилось, когда старшие учили его жизни, а разговоры про учёбу вообще приводили в бешенство. Меня в глубине души он побаивался, потому не вспылил.
– Хорошо, компаньон, уговорил. Отправляюсь в круиз вокруг шарика и целых три месяца не буду тебе надоедать.
Но Эльза думала по-другому:
– А не много ли Майкл тратит на себя? Вначале вилла на Багамах, теперь вот кругосветный круиз!
– Пока молодой, пусть потешится.
– А нам деньги не нужны?!
– Что ты взъелась на парня? Хочешь сама отдохнуть? Поезжай, куда душа пожелает. Вон НАСА туристов в космос отправляет.
– Спасибо. Уже отдохнула. У меня и здесь дел полно.
Эльза открыто говорила о себе:
– Да, я жадная. Но если тратить деньги, как вы, направо и налево, то скоро без штанов останемся.
Я как-то не выдержал и пожаловался Мартину на её прижимистость. Пастор только развёл руками:
– Она истинная лютеранка, Адам. Мирская аскеза – это традиция нашей веры. Не будь протестантской этики, не было бы современного капитализма.
И он рассказал мне, откуда растут корни этой скупости.
– Вам же довелось побывать в бизнесе посредником? Механизм извлечения прибыли знаете? Что-то отстегнул от производителя, что-то – от потребителя. Похожая практика встречается и в делах духовных. Кто такой священник в католичестве и в православии? Тот же посредник. Но только не между продавцом и покупателем, а между Богом и человеком. Вы, кстати, знаете, почему в христианстве вообще появился протестантизм?
В общих чертах я, конечно, знал историю его возникновения, всё-таки столько лет прожил с дочерями проповедника, но ужасно хотелось услышать интерпретацию самого Мартина. Обладая энциклопедическими знаниями и пытливым неординарным умом, он привык во всём докапываться до сути.
– В Средние века в католической церкви бурно процветала торговля индульгенциями – специальными грамотами, подтверждающими отпущение грешникам грехов. Не важно, насколько праведно прошёл христианин свой земной путь – будь он хоть разбойником, хоть вором, хоть убийцей, но если у него было достаточно денег купить частицу святости у церкви, то ему отпускались все грехи, и он мог рассчитывать попасть в Царство Небесное. Безусловно, истинных христиан коробила такая несправедливая и циничная торговля. Какой святостью может обладать продажный священник? Поэтому в протестантизме все верующие равны перед Богом, каждый сам себе исповедник. Свои поступки и мысли мы сверяем только с Библией. Спасение – это божья благодать, от человека не зависящая. А проповедь может прочитать любой из прихожан, который ощущает в себе силу и право. Кстати, Адам, я уже давно хочу предложить вам попробовать себя в роли проповедника. Мне кажется, у вас уже получится.
– Спасибо за предложение. Я подумаю. Но мы отвлеклись от первопричины разговора. Причём здесь скупость?
– Аскеза, Адам, не путайте. К богатству, накопленному трудами праведными, протестанты относятся чрезвычайно бережно и рачительно. Отсюда первоначальное накопление капитала для промышленного производства. Не случайно капитализм развился в первую очередь в протестантских странах, и кризисы мы переживаем гораздо легче, чем остальные христиане.
Когда человек непосредственно сверяет свои деяния со Священным Писанием, когда он сам строго спрашивает с себя за малейшие проступки, а не надеется на доброго священника, который отпустит ему грехи, тогда он становится истинно свободным и Бог помогает ему в делах. Вот в чём секрет ускоренного промышленного развития Запада, а не в законе стоимости Маркса, как вас, наверняка, учили.
Кстати, о вашей родине, Адам. Как вы думаете: кому принадлежало три четверти торгово-промышленного капитала Российской империи до 1917 года?
– Может быть, дворянам или царским придворным?
– Староверам, друг мой, староверам!
– Не может быть!
– Тем не менее это правда. Консервативный протест русских раскольников привёл практически к такому же результату, что инновационный протест западных христиан. Когда между человеком и Богом нет посредников, высвобождается колоссальная созидательная энергия!
Эльза ворвалась в мой кабинет, как фурия, громко захлопнув за собой дверь.
– Что это такое, Адам? – кричала она, сотрясая у меня под носом платёжным поручением. – Кому ты купил квартиру в Санкт-Петербурге?
– Сыну.
– Ну, знаешь ли, если мы будем обеспечивать всех нуждающихся родственников, то никаких денег не хватит!
Я смотрел на её багровое взволнованное лицо и не понимал протестантской аскезы.
Эльза решила родить. Нет, не тайком. Она заранее предупредила меня о своих планах. Я не возражал, надеясь, что материнство сделает её добрее, терпимее к другим людям. Даже сходил на приём к андрологу, противопоказаний к деторождению он у меня не выявил. Три месяца перед зачатием ни она, ни я не употребляли спиртного. Курить – мы вообще не курили. Но у Эльзы случился выкидыш.
И тогда я понял, док, что в книге судеб нет такой страницы. И я ушел от Эльзы. Дочери уже учились в университете и жили в другом городе. Нас больше ничего не связывало.
На счёт компании поступила крупная сумма за программное обеспечение, разработанное для одной корпорации. Над этим заказом программисты работали больше года. Деньги только засветились в банке и тут же исчезли. Оказалось, что Эльза самовольно перевела их на свой личный счёт.
Я позвонил ей.
– Это твоя неустойка, Адам, за нашу несостоявшуюся семью, за остатки моей молодости, потраченные на тебя. И давай не будем считать, кто сколько заработал за это время.
