Вот костёр прогорел, и я уже был готов переносить следующую пытку, Сатана щёлкнул пальцами, и верёвки упали, я упал вместе с ними, потом с трудом поднялся, ожидая, когда всё это продолжиться, я дрожал, но у меня ничего не болело, организм был цел. Я посмотрел на него, ожидая подвоха, ожидая, что он снова начнёт меня пытать.
-Ну, вот и всё.
-Что всё? - Не понял я.
-Тысяча лет прошла, быстро, не правда ли?
-Быстро? Всё? - Мне было плохо, я был не совсем адекватен, после всего, что пережил, но я понимал, что всё кончилось, потому что всё ясно помнил, всё, что со мной произошло. Я упал на колени и заплакал, неужели всё это кончилось?!
-Вот теперь ты знаешь, что такое тысяча лет в настоящем аду. И ты можешь представить себе, что такое триллион лет в аду, вечность.
-Для меня и тысяча лет вечность. - Я рыдал, слёзы текли по щекам, я не мог это выдержать, неужели всё? Так долго, так больно.
-Тысяча лет это долго, это не вечность, это просто долгий, но конечный срок, триллион лет, вот это вечность. Что ж, теперь, я дам тебе сутки, чтобы успокоиться, которые ты проведёшь так, как пожелаешь, и я верну тебя в реальную жизнь, в тот момент, как ты попал сюда, ты будешь сидеть перед телевизором, держа в руках джойстик, а на кухне будет готовить обед твоя мама. Но помни условие. Не дай бог, ты подаришь этому миру больше, чем я тебе позволю.
-Я помню условие. Я никогда не попаду больше в ад и не испытаю этого.
-Хорошо, вот теперь я верю тебе, я знаю, что ты понимаешь, что значит ад!
-Но почему так быстро, через 24 часа всего?
-А это, чтобы ты не забыл, как было в аду. Таковы условия, ты вернешься в реальность сразу после того, как проживёшь тысячу лет в аду. В следующий раз ты попадёшь сюда либо после смерти, либо, для того, чтобы решить, какую технологию ты подаришь людям, и только тогда. Но последнее, не потребует длительного торга.
Я поднялся на ноги, гордо посмотрел ему в лицо. В нём не было ни удовольствия, ни сочувствия, Сатана был машиной, проекцией разума нанитов, его не интересовало, что и как со мной будет. Он поступил так, как велела ему его программа, чтобы я никогда его не обманул. Я знал, мне по силам обмануть его, но после того, что пережил, я никогда не рискну обмануть его, чтобы не дай бог, никогда не повторилось это всё со мной снова. Я был сломлен, и я понимал это. У меня была стальная воля, он Сатана сам воспитал меня таким, но, даже обладая такой волей и разумом, никто никогда не рискнёт обмануть, чтобы не попасть в ад снова навечно.
Я моргнул глазами, осмотрелся, я сидел у себя в комнате, передо мной лежала приставка Sega, я провёл в виртуальном мире всего миг. Когда я попал туда, миг назад, я был всего лишь маленьким одарённым ребёнком, но вернулось из виртуального мира могущественное существо, обладающее колоссальным жизненным опытом и разумом. Я проверил свои чувства, голова как-то не естественно болела, думалось плохо, шейные позвонки затекли, у меня было небольшое искривление позвоночника, и здесь не в идеальном мире, моё неидеальное здоровье давало о себе знать. Когда я был совсем маленький, я воспринимал эти недостатки как нечто естественное, как часть моей жизни. Пока я был в виртуальном мире, там моё здоровье было идеальным. Теперь я вернулся оттуда, и я сразу ощутил, насколько не идеально моё здоровье. Я бросил джойстик и пошёл на кухню к маме, она собиралась готовить борщ.
-Что уже наигрался?
-Да я так... Просто решил тут с тобой посидеть, по болтать, потом поиграю.
-Не хочешь порезать морковь?
-Ну, давай.
-Странный ты какой-то, что случилось такого, что ты даже в приставку не хочешь играть?
-Я поиграю позже, давай морковь, буду резать.
-Вот.
Я взял морковь, и стал резать, тут мне пришло в голову, что за тысячи лет жизни, я ни разу сам не готовил, если мне даже что-то было нужно, я просто представлял, что мне нужно, и виртуальный мир почти мгновенно создавал это. И это всегда было приготовлено идеально, никогда это не было переварено, не было подгоревшим или пересоленным и всё именно так, как я люблю, тут всё было не так, надо было готовить, ходить в туалет, а если долго не мыться начнёшь вонять. Так что я сидел, и не торопясь, резал морковь, старясь делать это аккуратно, но у меня всё равно получалось плохо, слишком крупно.
-Слушай сын. Мы вот тут с папой подумали, а не хочешь ли ты перевестись в другую школу?
-Куда?
-Тут рядом есть очень хорошая языковая школа, там ты будешь учить два языка английский и французский.
Мне на самом деле было пофик, где и чему будут меня учить, пока что пофик, потому что я понимал, что когда наступит день и час, я просто запатентую новую технологию, и всё изменится, и я решил согласиться, чтобы не спорить.
-Хорошо.
-Там тебя научат английскому, а это сейчас такой важный язык...
Я сидел тут с мамой, слушал её, она мало чем отличалась от ботов виртуального мира. Она считала себя умной, но на самом деле была очень глупа, и мне было скучно с ней. С другой стороны, в данный момент меня немного развлекали несовершенства этого реального мира. Я бы не сказал, что мне нравилось плохое зрение, постоянное, неудобное ощущение в верхней части позвоночника, вызванное его искривлением и всё остальное, но неудобства меня развлекали. А ещё я понял одну нехорошую вещь, а именно, я ребёнок и мне двенадцать лет сейчас всего лишь, скоро исполнится тринадцать. А значит, я прямо сейчас не смогу заниматься наукой и теми вещами, которыми хотелось бы. Также у меня нет и компьютера, никакого, даже самого примитивного. Приставку Sega назвать компьютером сложно было, очень сложно, на ней в принципе нельзя программировать, даже если очень захочется. Впрочем, наука, программирование, зачем они? Мне они недоступны, я здесь не для того, чтобы ими заниматься, я здесь, чтобы прожить реальную жизнь, познакомиться с девушкой, завести детей и сделать свой вклад в историю человечества, в рамках дозволенного.
Я прекратил помогать маме, и вышел в соседнюю комнату, включил телевизор, первый канал, там сейчас шли новости, показывали Бориса Николаевича Ельцина, он вёл какое-то заседание посвящённое бизнесу. Я знал, что Ельцин плохой правитель, очень плохой, просто очень плохой, и его надо заменить. Но сделать этого я не мог. Что ж, очевидно, мне придётся стать политиком. Однако, чтобы решить, что я должен сделать в этом мире, что я должен изменить, мне нужно узнать, на каком уровне находится их наука, точнее наша наука. Ведь раньше я никогда этим не занимался, я видел машины, двигатели внутреннего сгорания, но не знал, какие металлы и материалы в них используются. Нет, данные о материалах лежали в моей голове, и их объём превышал все знания человечества вместе взятые в этой области раз в миллион. Но я не знал, какие технологии есть у людей, а каких нет. И чтобы узнать, что для людей будет наиболее важным, надо понять, какими знаниями они владеют на данный момент.
