— Ну что ж, уважаемый. Для начала я представлюсь. Зовут меня Андрей Бессланович Гек. По уставу вы можете называть меня Андрей Гек. Звание мое — старший визирь по охранным делам. Ну, а теперь давайте узнаем, кто вы такой и зачем оказались на нашей земле, — в упор спросил он меня.
В этот момент я немного впал в ступор, так как вновь не знал, пытаться ли мне солгать или прослыть сумасшедшим. И допрашивающий меня Андрей Гек, словно почувствовав это, резко бросив на меня взгляд, сказал.
— Думаю, вы не станете придумывать всевозможные небылицы, так как у нас довольно свободная форма добычи правдивых показаний. Я бы сказал, не стесненная никакими цивилизованными рамками, если вы понимаете, о чем я.
Конечно, понимаю. Такого красноречивого намека о возможности применения пыток я еще не видывал. Сомневаться в своей силе духа мне уже приходилось не единожды, так что я решил, что лучше показаться психом. С сумасшедших спрос-то поменьше. И вздохнув полной грудью, словно в омут окунулся, начал рассказывать свою историю. Спустя почти полчаса и еще около десятка уточняющих вопросов, визирь встал из-за стола и вплотную подошел ко мне. Обойдя меня кругом, он осмотрел меня со всех сторон, словно надеясь найти ответ, говорю ли я правду или нет. Невольно я ощутил запах мяты и корицы, исходивший от него. Совсем неожиданный аромат от огромного мужчины, одетого в парчовый халат, и лицом своим напоминавший неудачное произведение начинающего скульптора.
— Ну что ж, все, что вы мне рассказали, уважаемый, очень занимательно и любопытно. Я бы даже сказал, чрезвычайно. Но пусть простит меня Великий Пророк и Сыновья Его, но на нашей службе только последний дурак доверится одним лишь словам. Конечно, учитывая тот факт, что ваша история необычна, я думаю, к вам можно применить вторую степень допроса, — удивительно спокойным голосом сказал он мне почти на ухо.
Но почему-то именно от такого хладнокровно безмятежного тона я весь покрылся мурашками. Да и вторая степень допроса тоже не вызывала у меня должного доверия. Я повернулся к нему, чтобы спросить, можно ли ограничиться устным общением, когда в моей голове что-то вспыхнуло. Тело перестало мне повиноваться, и я стал заваливаться куда-то набок. Напоследок я получил еще один разряд электрического тока из ошейника на шее, и, уже теряя сознание, понял, что он не отрывать мне голову был должен, а примитивно «вырубать».
…
Иногда мне казалось, что лучше бы я не просыпался. А все так же валялся в «отключке» после «обработки» ошейника. Удивительно, но больно практически не было, весь ужас был лишь от того, во что превращалась моя плоть. Инвалидом меня, конечно, не сделали, но то, чем стали некоторые части тела, заставляло сознание биться в безумной панике. Поначалу я не понимал, что происходит, и почему палачи, что пытали меня, так удивленно, а иногда даже и восторженно, смотрят на меня. Но затем сквозь багровый туман прорывающихся болевых ощущений, я вспомнил нескладного, но уверенного в себе и даже подчас просто грубого мальчишку по имени Веха. Из такого уже далекого мира, так похожего на мой. Сейчас тот мир казался мне идеалом по сравнению, с тем в котором я нахожусь сейчас. Где меня круглосуточно пытают непонятно зачем. Но последний дар прошлого мира помогает мне и здесь. А именно то непонятное лекарство или эликсир, не знаю, как правильно назвать, что мне дал выпить Веха. Оно действительно словно бы обрывало боль, прежде чем она успевала дойти до мозга. К счастью, здешние палачи были довольно примитивны, и кроме физического воздействия, ничего другого не умели. Ни тебе сыворотки правды, ни гипноза и внушения. Лишь простая, но в то же время разнообразная боль. Это сейчас я могу здраво рассуждать, как мне вырывают ногти на пальцах рук и ног. Или, например, как тонким лезвием постепенно срезают плоть на бедрах, практически до кости. Ну, а всяких мелочах, типа иглы в различные болевые точки или просто филигранная работа скальпелем, создающая потрясающие узоры на остатках моей кожи. Все это происходило словно не со мной, а в кино с крутым и неприступным героем. Я смотрел со стороны и продолжал рассказывать свою историю вновь и вновь. Правда без первоначальных слез и соплей, как когда мне в первый раз раздробили большой палец руки огромным молотком. Я даже поначалу не успел сообразить, что боли-то собственно и нет. Но заорать, пустить слезу и слюни успел. Вот такая стереотипная реакция организма. Ну а затем, когда понял, что боли нет, просто тихо ужасался, во что превращалось мое тело. Иногда я, правда, терял сознание, видимо, эликсир тоже не всемогущ и ему иногда приходилось, так сказать, «выключать» меня, чтобы перезагрузить нервную систему. Поэтому я иногда терял счет времени. И мне начинало казаться, что всё это длится неделями. И лишь слегка подсохшая корка крови говорила, что прошло максимум пару часов. В итоге, суммируя все изобретательные пытки, что были ко мне применены, и время, проведенное без сознания, я подсчитал, что истязательства продолжаются уже около 3 суток. Я с содроганием ждал, когда закончится действие лекарства, но, к моей радости, терпение моих палачей закончилось раньше. И вот, в очередной раз потеряв сознание, я очнулся не в полутемной камере, полной привычной боли, а в вполне светлой больничной палате. Возле моей койки сидел уже знакомый мне старший визирь. Он хмурился и словно бы не решался заговорить. Наконец, в нем, видимо, возобладало чувство долга, и он начал беседу. Только теперь он был более почтителен, что ли. То есть, он и раньше в нашу первую беседу не грубил, но тогда это была змеиная вежливость. А сейчас он словно увидел равного себе, если не по силе, то по духу.
— Вижу, Алексей, вы проснулись. Не буду долго ходить вокруг да около. Перейду сразу к сути. Вы владеете невероятной способностью, и сами об этом знаете. Хвала Всевышнему Отцу, что ваше бренное тело и бессмертный дух попали к нам, а не к иноверцам. Кто знает, как они могли бы заморочить вам голову. Итак, мне хотелось бы сразу расставить все по своим местам. Насколько я понял, единственное ваше желание — вернуться домой. Мы можем вам в этом помочь. Но только если вы согласитесь сотрудничать с нами. Нужно время, чтобы разобраться в ваших способностях и как их применять. Итак, я слушаю теперь вас, — закончил он, поправляя запах своего роскошного восточного халата.
Сказать, что я немного ошалел от его предложения, это значит, ничего не сказать. Получается, сначала меня пытают до одури, а затем, видя какой я неприступный и полный стальной воли, решают идти на уступки. Поистине варварское общество. Что они вообще могут мне предложить, если у них нет даже двигателя внутреннего сгорания, а ездят на каких-то паровых монстрах, сделанных из радиоактивных железяк. Но сейчас мне показывать свой нрав как-то не с руки, действие эликсира может скоро закончиться, и тогда я уже не смогу с волевым выражением лица терпеть все безумные пытки, что взбредут в голову местным палачам. Так что сейчас стоит прийти к консенсусу и вырвать себе хоть немного человеческих прав.
