– Интересно, – пробормотал Гиря. – И что, все эти обстоятельства не отражены в бумажках?
– Отражены. Но, видите ли, Петр Янович, они не выпячиваются, и в этом все дело.
– Что значит, не выпячиваются, – вмешался Сюняев. – Почему их нужно выпячивать?
– Сделано максимум, чтобы начальство считало, что произошла нелепая случайность.
– А это была вовсе не случайность! – догадался Гиря. – Что же это было?
– Я, Петр Янович, специализировался по матстатистике и вероятности считать умею. Тут все просто. Делим один телесный угол на другой, и так далее… Возможно, это и была случайность, но только такая, вероятность которой ничтожна.
– А именно?
– Вас интересуют численные оценки?
– Не тяни кота за хвост!
– Грубая оценка: одна двухсотая. Это при условии, что…
– Условия потом. Так-так.., – Гиря обвел присутствующих отсутствующим взором. – Выходит, маленькая вероятность, да? Ма-аленькая такая…
– Дело не в самой вероятности, – осторожно заметил я. – Дело в том, что она утонула в прочих выводах технической комиссии. Не я один такой умный. Про вероятность, например, упоминал второй пилот туера. Но на это все посмотрели как бы сквозь пальцы. Похоже, сработал инстинкт. Всем выгодно, чтобы случившееся оказалось случайностью.
– А нам выгодно? – спросил Кикнадзе, и сам же ответил: – Конечно выгодно! Голова не болит.
– Всем выгодно, – подтвердил Гиря. – Всем вам выгодно – работать не хотите. А вот мне – невыгодно!
– Это потому, что ты хочешь работать, – нудным и сварливым голосом сказал Сюняев. – Если бы не хотел – тоже стало бы выгодно.
– Не в этом дело, – ласково ответил Гиря, и на его губах появилась знаменитая улыбка. Примерно так улыбается Джоконда. – Дело не в том, хочу или нет я работать. Конечно же, не хочу, но.., – и он сначала воздвиг указующий перст, выдержал паузу, а потом ткнул им в Сюняева. – Но если так и дальше пойдет, то работы у нас станет просто невпроворот. Тут надо крепко подумать. Может, стоит сейчас немножко поработать, чем потом вкалывать день и ночь?.. Ты – как?
Сюняев пожал плечами, а Гиря продолжал:
– Есть мнение, Валерий Алексеевич, что ты этот момент ушами прохлопал.
– А?
– Похоже на то, – согласился Сюняев. – Образования не хватает.
– Это хорошо! Стало быть, смена у нас растет. И когда она окончательно вырастет, мы будем на печи лежать, да калачи жевать. А пока придется поработать… Я тут недавно решил заняться всякими этими чудесами. Скучно жить! – пояснил Гиря. – А ты, Глеб, молодец. Мы тут, понимаешь, в психологию ударились, а он взял, углы перемножил, и на тебе – готово дело! И правильно. Начальство надо ублажать. Если начальник хочет увидеть чудо, надо помочь, а уж он в долгу не останется.
– Сказал бы мне, я бы фокус показал, – откликнулся Кикнадзе.
– Не-ет! – Гиря продолжал улыбаться. – Нет, Зурабчик, фокусов мне не надо. Фокусы я и сам умею показывать. Мне нужны чудеса натуральные, без дураков. Зачем? – он обвел присутствующих взглядом. – Я вам скажу, зачем. Я собираюсь их использовать как наживку.
– А кого ловить будем, Петр Янович? – поинтересовался я.
– Кого ловить?.. – Он непонимающе на меня уставился. – А! Ну, как обычно… Человеков, кого же еще… Смотри-ка ты, что получается… И, главное, не прикопаешься. Кто-то ведь нацелил этот туер. А кто? Да никто! Просто чудо, и все. Нет, это хорошо! – забормотал он.
Сюняев тоже что-то сообразил, и тоже стал улыбаться.
– Э-э, – произнес он с укоризной и снисхождением в голосе. – И не стыдно тебе? Ведь старый уже, внука имеешь, а все как дитя малое.
– Р-разговорчики! – прикрикнул на него Гиря. – Зависть гложет? Сам-то опростоволосился, а молодежь обходит. Боишься, что сдвинут с монумента?
– Откуда меня сдвинут? Ну-ка, ну-ка… Воспроизведи еще раз!
– Откуда надо, оттуда и сдвинут. Сам старый хрыч! Раньше была хватка, а теперь где она? Нету! Внука, и того не мог спланировать. Вон Зураб – шестеро уже!
– Пятеро, – буркнул Зураб Шалвович.
– Я сказал шестеро, значит шестеро. Ты просто не в курсе…
– Что ты мне голову морочишь!.. Где шестеро?
– Где надо, там и шестеро…
Невооруженным глазом было заметно, что шеф остался доволен моими наблюдениями. Сюняев тоже пребывал в хорошем настроении, и они занимались теперь подспудным осмыслением нового ракурса событий, попутно упражняясь в разговорном жанре. Через некоторое время они натешутся, после чего начнут делать выводы и изобретать планы мероприятий. Во мне теперь необходимость отпала, и я счел возможным как бы обидеться.
– Петр Янович, – сказал я, – имеется еще одно тонкое наблюдение.
– А? – Гиря встрепенулся. – Воспроизводи!
– Кто-то нас водит за нос.
– Да ну? – изумился он. – И кто же это такой смельчак?
– Вообразите, лечу я к Луне, и на борту обнаруживаю Валерия Алексеевича инкогнито. Хотелось бы понять, что он там делал?
– А, он-то… Он просто так, прогуляться летал. Отдохнуть, а заодно и тебя подстраховать.
– Обидно! Не доверяете?
– А как же. Доверяй, но проверяй!.. Нет, Глеб, кроме шуток. Все же, случай серьезный. Я ведь тебя нарочно послал. Надеялся, что ОНИ увидят, какой ты у нас молодой и начнут давить.
– Кто – они?
– Ну-у.., всякие, там, негодяи. И прочие. Давить не пытались?
– Нет. Я, во всяком случае, не заметил.
– Жаль. Я все же надеялся… А комиссар зоны тобой не манкировал?
– Нет. Мы с ним отлично поладили. Вам привет передавал. А Валерию Алексеевичу – нет.
– Йенсен? – Гиря пожал плечами. – Что это он так, Валера? Должно быть, не любит тебя.
– Еще бы ему меня любить! Мы с ним вместе целые сутки шарахались по разгерметезированному ангару… Дураков нет давить! Они похлеще штуку придумали, эти самые негодяи и мерзавцы. Вместо того, чтобы давить на тебя, Глеб, они меня перехватили и заставили заниматься какой-то ерундой. Колпак там у них прорвало, кратер десять метров, и прочее. Я брыкался, а куда денешься? Пришлось лететь, шеи мылить, а потом уже поздно было соваться.
– А почему не доложил? – сказал Гиря.
– А что докладывать? Я уже всем намылил.
– То есть, можно не беспокоиться?
– Можно. – Сюняев повернулся ко мне. – Понимаешь, Глеб, рассчет был на внезапность. Они могли, конечно давануть, но только сдуру, в самом начале. А когда ты уже в курс вошел – вряд ли. Понимаешь?
– Не очень.
– Эх ты, – Сюняев вздохнул. – Штатная единица… Вот смотри: у нас в штате около пятидесяти дознавателей, да пять стажеров. А стариков, которые умеют бровь супить – человек десять. Их знают, уважают и побаиваются. Они себя в обиду не дадут, и никому ничего не спустят. С молодыми сложнее. У разных космических боссов появляется соблазн начать воспитывать наших дознавателей в нужном ключе. Мол, в космосе всякие факторы, всего не предусмотришь и не учтешь… Люди, мол, и так из сил выбиваются, проявляя героизм, а тут вы со своей безопасностью. Петр Янович этого допустить не может ни в коем случае, и я с ним полностью солидарен. Проводится соответствующая политика воспитания как самих дознавателей, так и всех космических начальников… Примерно понятно?
