между мирами и погружений в сопредельные реальности никто уже не сомневается, но мы не умеем управлять этими процессами осознанно. Эти явления предсказаны, наблюдаются, но мало изучены. Однако в истории развития науки уже случалось, что некоторые практики опережали научное обоснование. И это тоже весьма показательно. Время от времени появляются люди, которые от рождения демонстрируют свое умение использовать опыт не только одной реальности. И, в зависимости от исторических времен, это по-разному сказывалось на их жизни и судьбе.
– Ты думаешь, что Карли – один из таких людей? – спросил Алекс.
– Почему бы и нет? Это могло бы многое объяснить. В письме алхимика рассказывается о загадочном исчезновении его любимого сына Генриха. Автор письма просит совета, упоминая, что мальчик был чрезвычайно умен и скор в освоении знаний. Жаль, что сохранилась лишь ничтожная часть послания, и других сведений об этом загадочном событии мне найти не удалось. Но в конце девятнадцатого века, это был 1887 год, февраль, приемный сын вдовы Вернер, весьма состоятельной жительницы Чикаго, тоже загадочно исчезает во время торжественного приема по поводу его дня рождения. Ему в этот день исполнилось двадцать пять лет… Собственно, история известная. Вы знаете, что в его лаборатории нашли двенадцать тетрадей с предсказаниями научных открытий будущего. Некоторые из них уже состоялись. Но для нас сейчас важно, что там была упомянута «Программа Генриха Карла Ли». В девятнадцатом веке эти слова были непонятны. А позднее это породило легенду о тринадцатой тетради.
– Так ты думаешь, – включился в рассуждения друга Алекс, – что маклер и есть тот самый пропавший сын алхимика, и Вернер тоже был его каким-то воплощением?
– Нет, такой сюжет был бы хорош для фантастики, – усмехнулся Фрэнк. – Карли, конечно, не настоящее имя нашего маклера, и теперь мы вряд ли узнаем о нем больше, чем знаем сейчас. Я предполагаю, что каким-то образом он воспользовался пресловутой программой, чтобы провести весьма занятный эксперимент. Хотел ли он получать только материальную выгоду от созданной им маклерской конторы? Не знаю, но склоняюсь к мысли, что это было последнее, что его заботило. Попробую объяснить его идею так, как сам ее понял. Согласно теории многомирия, прошлое включает в себя множество вариантов реальностей, отличающихся друг от друга незначительными деталями: материальными, или ментальными. Программа, которой воспользовался Карли, позволяет выбрать наблюдателю нужную реальность по заданным параметрам. Наш маклер сдал нам не жилье в аренду, а цифровой код, обеспечивающий вход в координаты пространства и времени, где заинтересовавшая нас часть мира, попросту квартира, обладает нужными качествами. Существование реальности, в которой ты, Алекс, был бы владельцем квартиры в доме номер восемь на Театральной, как и само существование этого дома там, где и когда это было нужно, имело вероятность, не равную нулю. Как он мог обеспечить стабильность этой системы, я пока не понял. Но очень надеюсь с этим разобраться. Однако очевидно, что влияние эмоций наблюдателей, так или иначе, включенных в процесс, было слабым звеном его эксперимента. Подозреваю, что он участвовал как-то в вашей судьбе, – Фрэнк посмотрел на Алекса, затем – на Сандру, – сознательно участвовал. Но признаю свою гипотезу слишком смелой. Скорее всего, этот бизнес он уже использовал не раз, но тут вмешались некоторые неучтенные обстоятельства. Моя версия, надеюсь, вам теперь понятна. Она требует множества уточнений, но это путь, который предстоит пройти. Мы в самом его начале. Жаль, что Генриха Карли здесь и сейчас уже нет.
Мы остались, наконец, вдвоем. Я смотрел в глаза любимой женщины и понимал ненужность слов, которые способны отразить лишь бледную тень моих чувств и мыслей. Воспоминания вернутся к нам, я это знал. Мир очень сложно устроен, но логично. Система подчинится нашему выбору. И так было всегда.
То, чего я хотела в тот момент, когда наконец смогла рассмотреть свое счастье, невозможно было облечь не только в слова, но и в мысли. Я вспомнила все.
Длинный коридор, словно уходящий в никуда, по нему продвигается темная фигура, лишь постепенно обретая очертания невысокого сутулящегося человека в мешковатом костюме. По коридору он доходит до тупика. В стене две двери, именно те. Но здесь в промежутке между дверями мы видим домофон. Человек привычным движением набирает код и открывает левую дверь. Он входит в нее. Входит в неизвестное пространство и плотно закрывает за собою дверь.
– Ты что такой дерганый весь! Случилось что?
– Может! Может случиться. Ладно, садитесь, я вам кое-что рассказать должен. Садитесь!
1
Я долгое время шатался по свету как ненормальный, пока в один распрекрасный день не опостылело до смерти менять города и гостиницы, случайных знакомых, вокзалы, аэропорты… Так захотелось нормальной семейной жизни, детей, уюта, покоя… Пришла, наверно, пора осесть, остепениться, жениться… Про любовный трепет я к тому времени уж наслушался вдоволь, да и на носительниц насмотрелся. Ничего мне такого больше не требовалось. Повторяю: мне захотелось ужасно нормальной домашней жизни, детей и покоя. Разослал я тогда кому мог «челобитные» письма и стал неизвестно чего дожидаться.
Тут-то дальние родичи меня с барышней и вознамерились познакомить. И такая внезапно горячка на меня после их приглашенья напала – в мгновение ока из дальней дали примчался.
Нареченная будущая, как объяснили, дальней родственницей мне доводилась. Не такое, чтоб очень родство… В общем, бабушкиной сестры мужа племянника дочка. Да ладно вам скалиться. Мне все равно это было – совершенно – и чем дальше, тем лучше.
Ладно. Родственницу-невесту Людочкой звали. Засиделась она немного – так что мое письмо прямо в яблочко и угодило.
А Людочка оказалась вполне симпатичной и милой. Немного тихоня, немного серая мышка… Ну так я на «не мышек» к тому времени, как я уже говорил, насмотрелся. Сыт был – по горло. Спасибо. А так у нее на месте все находилось и, если не придираться, очень нормально смотрелось. Поэтому даже думать не стал, согласился и стал к свадьбе готовиться: подыскивать кольца и украшения, с помощью будущей тещи костюм заказывать, занудство выслушивать всякое про организацию мероприятия… В общем, разной ерундой заниматься, без какой ни одна свадьба, увы, не обходится. А самое главное, предстояло купить мне дом – семейную, так сказать, гавань.
Оказалось, правда, что выбор в городе
