— Я готов на любые испытания, — просто сказал писатель.
— Мы в этом не сомневались… Но, кажется, надо з а п у с к а т ь время. Итак, мы встретились с вами 22 апреля 1992 года. Сейчас снова 21-е число, восемь часов утра… Поехали!
Казалось, что внизу ничего не изменилось. Но это только казалось. Станислав Гагарин будто изнутри ощутил, что б е с к а ч е с т в е н н ы й богоподобный эфир как бы сконденсировался в ощутимую организмом, рецепторами проник в физическую реальность.
Лежащая под ними Москва т в е р д е л а, превращалась в ч у в с т в е н н о воспринимаемую действительность, осязаемый континуум, где восстанавливались механические величины.
Корабль Агасфера, который Станислав Гагарин толком и не разглядел, висел над Лужниками, и с высоты трех километров столица Руси Великой, непоколебимый Третий Рим, его мощные просторы просматривались всеоглядно.
Еще мгновение, и писатель понял, что Москва обрела жизнь, время, остановленное могущественным Зодчим Мира, возродилось и потекло вновь.
— Жизнь продолжается, — сказал Вечный Жид. — Как любил выражаться ваш бывший правитель: процесс пошел…
— Тьфу! — сплюнул Станислав Гагарин. — В доме повешенного не принято говорить о веревке, а вы, партайгеноссе Агасфер, заговорили о палаче…
— Тут всё сложнее, — совсем по-человечески вздохнул пришелец. — Меченый генсек, антихрист, этот агент л о м е х у з о в скорее намыливал веревку и помогал набрасывать на шеи соотечественников удавку. А затягивали и продолжают затягивать ее другие…
— Кто они? — спросил писатель.
— Для этого я здесь и появился… Попытаемся вместе ответить на этот вопрос. Вы готовы, верный сын России?
— Служу Отечеству, — ответил Станислав Гагарин.
Когда писатель вернулся в больницу, ничто не напоминало там о случившемся недавно разгуле подземной стихии.
Впрочем, никаких следов и не должно было остаться, ибо планета Земля, отброшенная в прошлое, проживала эти сутки повторно. Катастрофе предстояло еще разразиться, если Великий Жид не сумеет найти тех, кто применил сейсмические силы, и не выбьет чудовищное оружие из рук пособников галактических посланцев Зла.
И снова было двадцать первое апреля, уже исполнилось восемь часов утра, сосед Колпаков оставался Колпаковым, а не принявшим его обличье Агасфером.
Сейчас Андрей Васильевич заглянул на гагаринскую половину и спросил:
— За газетами пройтись не желаешь, Семёныч?
В невинном предложении не было ничего предосудительного, и писатель вознамерился было ответить согласием, но в сознание неожиданно проник голос Фарста Кибела, Вечного Жида:
— Откажитесь! Вам необходимо выйти из палаты одному. Сделайте это минут через пять после ухода соседа. Пройдите садом до подземного перехода и сядьте в стоящий там серый м о с к в и ч с номером 90–12 МЕН.
Станислав Гагарин с некоторой досадой поджал нижнюю губу.
«Начинается! — недовольно помыслил он. — Таинственные м о с к в и ч и, погони, перестрелки… Не дадут спокойно долечиться, небожители Вселенной. Лучше бы помогли мне артериальное давление понизить, кудесники».
Вслух писатель произнес:
— Сходи сам, Васильич… Мне позвонить необходимо к сроку. Захвати «Совроссию» для меня.
— Непременно, — отозвался сосед Колпаков и удалился.
Писатель глянул на часы. Было шесть минут девятого. В одиннадцать минут он покинет больницу.
«Надеюсь, завтраком меня накормят, — усмехнулся сочинитель, — а к врачебному обходу вернут в палату».
…В него стреляли, когда Станислав Гагарин шел по аллее сада. Стреляли, как он сообразил потом, из бесшумного с т в о л а, звука выстрела писатель не расслышал, но в этот момент нечто ударило его под коленку, сочинитель споткнулся, и пуля пролетела мимо виска, свист её, мгновенный и многозначительный, отчетливо втемяшился в сознание несостоявшейся жертвы.
«Будут стрелять еще!» — сообразил Станислав Гагарин и быстро рванулся вперед, согнув руки в локтях, вроде как срываясь в обыкновенную физкультурную пробежку, ни дать, ни взять американский президент во время популистского тренинга у Белого Дома.
Бежал сочинитель невидными со стороны зигзагами, стремясь постоянно изменять положение собственного тела в пространстве, так и не сообразив, откуда стреляли в него.
Никакого свиста пуль услышать ему более не довелось, тут и м о с к в и ч завиднелся правее подземного перехода, автомобиль, как и положено, стоял носом в сторону центра Москвы, но водителя не было видно.
Чётко выполняя указания Агасфера, Станислав Гагарин добежал до м о с к в и ч а, который имел номер его собственной машины, рванул на себя правую заднюю дверцу и плюхнулся на сиденье, он всегда ездил именно с этой стороны.
«Дудки, — сказал себе Станислав Гагарин, — в последний раз усаживаюсь здесь. Менять позицию надо, менять! Давно уже вычислили ее те силы, которые жаждут при случае ухайдакать писателя Земли Русской…»
Он принялся было размышлять о том, что теперь ранг сочинителя тесен ему, судьба довольно расширила привычный статус, повернув житие Станислава Гагарина в немыслимые фантастические приключения, подключив к решению глобальных задач, имеющих целью судьбу Отечества, а может быть, и судьбу планеты.
«Тяжела ты, шапка Мономаха!» — успел ухмыльнуться Станислав Гагарин, и тут же вздрогнул, когда «Москвич» сорвался вдруг с места и резво побежал по Каширскому шоссе.
Место водителя оставалось пустым.
— Извините, — возник в сознании голос Агасфера, и вслед за этим за штурвалом материализовался Вечный Жид.
Левую руку он вальяжно держал на рулевом колесе, а правую полуоборотясь к пассажиру, протягивал Станиславу Гагарину, не успевшему обалдеть от нового фокуса Зодчего Мира.
— Не успел, знаете ли, принять земное обличье, — несколько виноватясь, пояснил тот. — Уточнял по нашим каналам место нынешней встречи.
— А про ГАИ не подумали, — упрекнул его смягченно укоризненным тоном писатель. — Т а ч к а летит по шоссе без водителя за рулем… Потрясный кадр для ментов! Кстати, вы слишком гоните машину, Фарст Кибел.
— Резонно, — согласился Вечный Жид, сбрасывая газ и перестраиваясь правее. — Времени у нас вагон и маленькая тележка. Тише едешь — дальше будешь.
Сочинитель неопределенно хмыкнул.
— О завтраке не беспокойтесь, — добавил Вечный Жид, откликаясь на мысленный вопрос пассажира. — Ваши привычки мне известны… Скоро кофейку попьём. А для вас чай соорудим. Годится?
