В Рио бывают такие рестораны, где на столах уже расставлены тарелки с помидорами, соленьями, соусами, но люди идут туда, чтобы поесть мяса; на блюдах и шампурах красуются бедра и ноги разных животных, в основном — говядина. Бен никогда не видел столько всякого мяса, он был доволен, но горе его было слишком сильно, чтобы получить настоящее удовольствие. Бен чувствовал себя неуютно: болтовня, объятия, на португальском разговор совсем не понятен, а их английский ломаный и неразборчивый. Вскоре все закончилось, Бен, Алекс и некоторые другие сели в машину. Они неслись вдоль побережья, по волнам скользил лунный свет, из высоких зданий лился другой. В отеле Бен услышал, что они строят планы на несколько дней вперед: все были рады, что Алекс приехал, и словно ждали праздника.
В номере Бен разделся, не забыв повесить одежду на вешалки, и, как обычно, нагишом забрался в постель. Он наблюдал за тем, как Алекс надевает пижаму: одежду, в которой спят. Как родители. Бен тоже так делал, когда был совсем маленьким, но ему не нравилось. Он уснул.
Теперь Алекс занялся тем же, что Бен проделывал раньше. Сел на край кровати и наклонился вперед, стал рассматривать. Даже протянул руку, как и Бен, поднял штанину пижамы, чтобы сравнить с ногой Бена, которая торчала из-под одеяла, так как было очень жарко. Среднюю часть тела Бена прикрывала простыня. Алекс подумал: значит, он инстинктивно прячет гениталии — животные так не делают. Бен — не животное. Но если не животное, то… Этот монолог мог повторяться в сознании Алекса снова и снова, часто так и было — как и у большинства людей.
Алекс спал. Бен спал. Утром они позавтракали в отеле: фрукты и снова фрукты; потом собрали вещи и отправились в квартиру, которую неподалеку от набережной снял Алекс. В лифте Алекс объяснил, что их квартира находится на третьем — не слишком высоко: Бен все еще не любил лифты. Две просторные комнаты, спальни, между которыми самая большая комната — гостиная. Не слишком большая кухня, ванная с душем и туалетом. У Бена будет своя комната. Алекс думал, что это может оказаться опасным, но он хотел жить один: во-первых, у него была девушка, Тереза. У Бена впервые появилась собственная комната с тех пор, как он жил дома с семьей, и он, следуя инстинкту, проверил, нет ли решеток на окнах: никаких решеток. Но Бен чувствовал себя затворником: он продолжал проверять двери — да, можно выходить и заходить, у него есть ключ. Это не ловушка… Но эта комната с кроватью и большими окнами очень похожа на комнату, в которой он жил в детстве. Полдень. Алекс сказал, что устал после перелета, а Бен подумал, что это значит — Алекс заболел: Бен не помнил, чтобы он сам болел. Алекс ушел в свою комнату, сказав, что позже придет много народу, и когда он проснется, они с Беном сходят за едой и будут готовить на кухне. Бену было неспокойно в комнате… он посмотрел вниз на улицу, с которой доносились звуки этого слащавого языка… посмотрел на окна напротив, увидел там людей, они двигались, но Бен не понял, что они делают. Пошел в гостиную. Там лежали разные журналы, но люди на фотографиях не были ему друзьями, и он понимал, что они никогда не могли бы ими стать. Я хочу домой, повторял он про себя. Домой, домой.
Чтобы проверить, заключенный ли он, Бен вышел — ему удалось сохранить спокойствие в старом шумном лифте, — дошел до конца улицы и вернулся. На этой стороне улицы немного народу. Все смотрели на Бена, и кто-то пошел за ним — мальчишка с резким, злым лицом. Бен не побежал — он был осмотрителен, но быстро вернулся в здание, где находилась его комната и безопасность, он ждал у лифта, зная, что мальчишка прокрался за ним, не спуская с него глаз, пригибаясь к земле: эту позу Бен понимал очень хорошо. Он не должен разворачиваться и хватать мальчишку за плечи… Лифт со стуком приехал вниз, а мальчишка уже почти добрался до него — что ему надо? — и вот Бен в лифте, потом вставляет в дверь ключ, она открывается, там стоит Алекс.
— А, вот ты где… Я думал… — Алекс улыбался, но Бен понял, что ему не понравилось, когда Бен ушел. Затем Алекс спросил, хочет ли он пойти назад к отелю, где стоят столики, и Бен сказал, что да, хочет. Они сидели, ели сэндвичи, пили сок, смотрели на гуляющих людей с разным цветом кожи: черных, коричневых, светло-коричневых и белых. Много девушек, некоторые почти совсем без одежды. Они сидели и за столиками, иногда по две или по одной.
Бен не мог не смотреть на них с вожделением. Он вспоминал Риту, как он ей нравился. Алекс велел ему быть осторожным, потому что у девушек обычно есть мужчины-защитники.
— Как Джонстон, — сказал Бен, добавляя Алексу очередную порцию информации о Джонстоне.
— Он брал у нее деньги? — поинтересовался Алекс.
— Она никогда не просила денег у меня, — ответил Бен. — Я ей нравился.
— Думаю, ты выяснишь, что эти девушки просят очень много.
Все шло хорошо, они сидели под зонтами, наблюдали за людьми, Алекс иногда здоровался с друзьями, потом он купил продуктов, и Бен помог отнести все это в их квартиру. Алекс начал готовить, Бен сказал, что может помочь, но он не умел — он думал о тостах и каше, всяких мелочах, которые делал для старушки, но вскоре понял, что здесь более сложные блюда. Бен сидел в гостиной, наслаждаясь ароматом специй и горячего мяса, а потом пришло много гостей, он смотрел, как все они целуются и обнимаются, прикасаются друг к другу; разговаривают, болтают, ярко сверкая зубами. Снаружи выключили свет. Эта ночь отличалась от ночей в Ницце: она была медленной, тягучей, иногда сильно пахло морем. Некоторых людей он уже видел вчера вечером, но каждому незнакомцу Алекс объяснял:
— Это Бен, мы вместе будем работать над фильмом.
А они говорили: «сото vai?»,[2] «здравствуй», «привет», все смотрели удивленно и с любопытством — Бен знал этот взгляд, — а потом старались не смотреть, или Бен чувствовал, что его пристально разглядывают, надеясь, что он не заметит. Принесли еду на блюдах, много еды, налили вино во все стаканы, и повсюду стояли бутылки вина. Было так шумно, гомон голосов, а Бен почти не понимал, о чем речь, даже когда общались на английском. Строили планы, и рассчитывали на него. Говорили, ели и пили допоздна.
В этой комнате, напоминавшей о старом доме, Бен спал некрепко и проснулся рано. Он не стал выходить на улицу, потому что боялся очередного мальчишки-убийцы, который может снова преследовать его. Поев фруктов, Бен встал у окна и стал смотреть наружу. Алекс проснулся поздно и в гостиную вышел вместе с Терезой: Бен и не заметил, что эта женщина вчера вечером пошла в спальню с Алексом.
Но она была дружелюбна, помогала, приготовила ему еду, дала соку, а когда он, молчаливый и печальный, уселся, она старалась найти с ним контакт на своем беглом, но плохо понятном английском.
