— Мадам, я сделаю все возможное, чтобы вы остались довольны.
Кэролайн не могла вымолвить ни слова, уставившись на диковинную растительность на лице своей домоправительницы, и, сама того не сознавая, покачивала головой, глазам своим не веря.
— Женщинам нашего рода не дозволяется брить бороду, — тихо пояснил дворецкий. — А это, — тут он указал на молодого человека, сделавшего шаг вперед, — мой сын Марвин. Он может служить лакеем в случае необходимости, но обычно его нанимают для особых поручений.
Кэролайн перевела взгляд с отца и матери на юношу, стоявшего перед ними, и просто замерла в восхищении. В голове мелькнули такие слова, как "красивый", "хорошенький", но тут же отпали как абсолютно не подходящие к случаю. Он был прекрасен. По-другому нельзя было определить это точеное бледное лицо, дивные синие глаза, длинные белокурые волосы, ровные белые зубы и стройное, но мускулистое тело. В этом прекрасном юноше не было и намека на женственность; напротив, Кэролайн сразу же ощутила некий животный магнетизм, заставивший ее забыть о диковинной внешности родителей и даже о присутствии собственного мужа, который с сардонической усмешкой наблюдал за ее предыдущей реакцией.
— Кэролайн, по-моему, миссис Грантли ждет твоих распоряжений насчет ужина.
— А? — Она с трудом отвела взгляд от красавца. — О да, конечно. Все, что нетрудно. Я…
— О, ради бога! — нетерпеливо перебил ее Шеридан. — Не "что", а "когда". Я полагаю, что ужин уже готов.
— Ну, э-э-э… примерно через час. — Грантли был воплощением образцового дворецкого. — Как насчет восьми часов, мадам?
— Да… Замечательно.
— В таком случае позвольте мне проводить вас в вашу комнату.
— По-моему, вам необходимы помощники для работы по дому. — Кэролайн с трудом заставила себя заговорить с этим странным созданием. — Для трех человек это очень большой дом. Я имею в виду, очень много работы.
Грантли шел впереди них по главной лестнице и ответил, не повернув головы:
— Спасибо, мадам, но мы вполне справляемся. Надо всего лишь поддерживать порядок, а для тяжелой работы днем приходит мой отец из сторожки.
— Ваш отец? — Она вспомнила чудовищно уродливого человека, открывшего им ворота, и вздрогнула при мысли о том, что он появляется в доме, может, даже по этой лестнице поднимается. — Но он, конечно же, слишком стар…
— Он очень сильный, мадам, — убедительно настаивал Грантли, открывая перед ними дверь и отступая в сторону, чтобы они смогли войти. — Голубая комната, сэр. Насколько я помню, вы отдали ей предпочтение.
— Да, она подойдет в самый раз. — Шеридан Кроксли прошелся по комнате и огляделся с чувством явного удовлетворения. — Это была комната старого сэра Гарри. Он тут выпивал свою ежедневную бутылку портвейна после ужина, в то время как мой отец чистил коровники в деревне.
— Что-нибудь еще, сэр? — спросил Грантли.
— Мы бы хотели принять ванну, — ответил Шеридан.
— Да, сэр, конечно. Марвин как раз наполняет их. Ванные комнаты в том конце коридора.
Он вышел, прикрыв за собой дверь с почтительной осторожностью, и они услышали его тихие шаги по коридору.
Кэролайн опустилась на кровать и промокнула лоб кружевным платком:
— Боже милостивый, откуда только ты их выкопал?
— Я их не выкапывал. — Шеридан снял куртку и направился к туалетному столику. — Они продавались вместе с домом. Старый сэр Гарри Синклер умер лет двадцать тому назад, и, насколько мне известно, с тех пор здесь практически никто не жил, кроме этого семейства — нечто вроде смотрителей. Но, скажу я тебе, они свое дело знают. Ты же видишь, в каком хорошем состоянии дом, а миссис Грантли готовит так, что не поверишь, пока не попробуешь.
— Но выглядит она, будто сбежала из ярмарочного балагана, — возразила Кэролайн. — Ты слышал, что он сказал? "Женщины нашего рода не имеют права брить бороды". Шеридан, нельзя же держать в доме бородатую женщину в прислугах.
— Почему бы и нет? — проворчал Шеридан. — Превосходная кухарка, просто она ничего не может поделать с… с этой порослью. Не думаю, чтобы ей самой это очень нравилось.
— А как насчет его? Грантли, боже милостивый! Эти уши, а кок на голове! А это чудовище вместо привратника!
— Не говоря уже о юном отпрыске, — язвительно добавил Шеридан. — Я заметил, как ты на него пялилась.
— Не говори глупостей. Хотя я не представляю, как такой сын мог родиться у таких родителей. Шеридан, от этого места у меня нервная дрожь. Давай уедем отсюда.
— Мы и уедем. Утром в понедельник. Ни минутой раньше. Так что топай в ванную, надень что-нибудь веселенькое и постарайся извлечь из всего удовольствие.
Он уставился на нее хорошо знакомым ей холодным, угрюмым взглядом — и она сдалась:
— Как скажешь. Но разве нам обязательно переодеваться к ужину, если здесь нет никого, кроме нас?
Он ухмыльнулся, и Кэролайн почувствовала знакомый приступ смеси отвращения и желания, который всегда начинался где-то внизу живота и лишал ее разума. Она вздрогнула, и Шеридан ухмыльнулся еще шире:
— Не сейчас, моя маленькая шлюшка. Как говаривал мой старик, мы ожидаем компанию. Местный "лоцман душ человеческих". Облезлый старый придурок, но он живет здесь более сорока лет, и будет забавно показать ему, как изменился за это время мир.
Кэролайн почувствовала, как кровь отлила от лица, а подавленное желание перешло в беспричинный гнев.
— Ну и гад же ты! Грязный, подлый гаденыш! В тебе нет ни малейшего представления о приличиях.
Муж так близко наклонился к ней, что она разглядела лопнувшие капилляры на щеках, мешки под глазами и маленький чувственный рот. Он игриво шлепнул ее по щеке:
— Но именно таким я тебе и нравлюсь. Разве нет, моя маленькая шлюшка?
Она оттолкнула его, и он со смехом направился в гардеробную, откуда появился несколько минут спустя в махровом купальном халате, сияя от удовольствия.
— Ты только посмотри! — Он распахнул полы халата. — Я обнаружил это в гардеробе. Должно быть, принадлежало старому сэру Гарри. Вряд ли он мог даже вообразить, что в один прекрасный день сын его пастуха будет носить этот халат.
— Вот уж событие! Ты еще поищи, может, найдешь пару его старых носков.
Шеридан швырнул в нее полотенцем, она увернулась и расслабилась, когда он вышел. Едва дверь за ним закрылась, как раздался тихий стук, и через пристойный промежуток она вновь отворилась, и вошел Марвин с двумя огромными чемоданами. Кэролайн почувствовала, как у нее трепыхнулось сердце, когда опять увидела это безупречно красивое лицо и ощутила странный магнетизм, который, казалось, излучали его ясные глаза и стройная, гибкая фигура. Голос у него был низкий, с богатыми интонациями.
