С ворчанием Фогельзанг вытащил из кармана твидовой тоги бумажник из искусственной крокодиловой кожи.
– Мы живем в жестоком мире, – заметил Джо, принимая деньги. – Человек человеку – волк.
– Мистер Хаммонд просил вам передать, что транспорт из Нью-Йорка прибудет приблизительно через два часа.
– Отлично.
– Чтобы у вас было больше времени для беседы с Эллой, мистер Хаммонд пришлет корабль прямо в мораториум. А я готов забрать вас сейчас. Мой вертолет на крыше отеля.
– Это Эл придумал? Чтобы я вернулся в мораториум вместе с вами?
– Совершенно верно.
– Высокий, сутулый негр лет тридцати? На передних зубах золотые коронки с тиснением, слева червы, потом трефы и бубны?
– Тот самый человек, который прилетел с вами с космодрома Цюриха. И ожидал вместе с вами в мораториуме.
– Были ли на нем зеленые вельветовые панталоны, серые гетры для гольфа, открытая блуза из шкуры барсука и туфли из искусственной кожи?
– Я не видел, во что он одет. На видеоэкране было только его лицо.
– Может, он передал какие-нибудь условные слова, код, пароль?
– Я не совсем понимаю, в чем дело, мистер Чип, – пожаловался владелец мораториума. – Я говорил с тем самым человеком, который был с вами вчера.
– Я не могу рисковать и садиться в ваш вертолет, – сказал Джо. – Не исключено, что вас послал Рэй Холлис. Это он убил мистера Ранситера.
Глаза Фогельзанга едва не вылезли из орбит:
– Вы уже проинформировали Общество?
– Проинформируем. В свое время. Пока мы должны вести себя чрезвычайно осторожно, чтобы Холлис не поубивал нас поодиночке. Он хотел расправиться со всеми сразу. Там, на Луне.
– Вам нужна защита, – изрек Фогельзанг. – Советую немедленно обратиться в полицию Цюриха, они пришлют человека, который обеспечит вашу безопасность до отлета в Нью-Йорк. А по прибытии…
– У меня сломан видеофон. Я уже говорил вам. Все, что я слышу, – это голос Ранситера. Поэтому и до меня никто не может дозвониться.
– В самом деле? Как странно. – Владелец мораториума прошел в комнату. – Разрешите послушать? – Он вопросительно потянулся к трубке.
– Одна кредитка, – объявил Джо.
Фогельзанг снова полез в карман тоги и раздраженно протянул Джо три монеты.
– Я беру с вас цену одной чашки кофе, – сказал Джо.
«Примерно столько они и заломят», – подумал он и вспомнил, что еще не завтракал. Говорить с Эллой придется натощак. Можно, правда, принять амфетамин, наверняка отель предоставляет его бесплатно.
Плотно прижав трубку к уху, Фогельзанг пожал плечами:
– Я ничего не слышу. Даже гудка. Пробивается какое-то потрескивание. Очень слабое. – Он передал трубку Джо.
Джо тоже услышал лишь далекий фон. Звук доносился будто за многие тысячи миль. Это было так же странно, как и голос Ранситера, если то был голос Ранситера.
– Я верну вам кредитку, – сказал Джо, вешая трубку.
– Не беспокойтесь.
– Вы же не услышали его голоса.
– Давайте вернемся в мораториум. Как предлагал ваш мистер Хаммонд.
– Эл Хаммонд – мой подчиненный, – строго произнес Джо. – Решения принимаю я. И я считаю, что, прежде чем говорить с Эллой, мне надо вернуться в Нью-Йорк. Сейчас важнее продумать официальный рапорт Обществу. Когда вы говорили с Элом Хаммондом, он не сказал вам, все ли инерциалы вылетели вместе с ним из Цюриха?
– Все, за исключением девушки, которая провела ночь с вами в этом отеле. – Владелец мораториума озадаченно огляделся, лицо его приняло встревоженное выражение. – Кстати, где она?
– Как ее звали? – спросил Джо. Из глубин подсознания уже выплывали страшные картины.
– Мистер Хаммонд не сказал. Он думал, вы знаете. С его стороны было бы неэтично называть мне ее имя, учитывая все обстоятельства. А разве она…
– Никто не приходил.
«Кто же это мог быть? – подумал Джо. – Пат или Венди? – Он обошел весь номер, рефлективно избавляясь от страха. – Господи, хоть бы это была Пат».
– В стенном шкафу, – сказал Фогельзанг.
– Что? – Джо остолбенел.
– В таких дорогих номерах обычно огромные стенные шкафы. Думаю, стоит туда заглянуть.
Джо прикоснулся к ручке, пружинный механизм распахнул дверцы.
На полу шкафа лежал высохший, почти мумифицированный, похожий на кучу гнилья труп. Наклонившись, Джо попытался его перевернуть. Тело весило всего несколько фунтов. Конечности распрямились, шурша, как бумага. Волосы казались неестественно длинными, лицо закрывала спутанная черная копна. Джо присел на корточки и замер. Он не хотел знать, кто перед ним.
Сдавленным голосом Фогельзанг прошептал:
– Он совсем старый. Почти высох. Как будто пролежал здесь сотни лет. Я спущусь и вызову управляющего.
– Не может быть, что это взрослая женщина, – вслух рассуждал Джо. «Это останки ребенка, – сказал он про себя. – И значит, это не Пат и не Венди». – Как будто из печи, – выдохнул Джо. – Воздействие очень высокой температуры в течение длительного времени. – «Или взрыв, – подумал он. – Очень сильный взрыв бомбы».
Он молча уставился на ссохшееся, почерневшее лицо. Он уже понял, кто это. С большим трудом, но он узнал.
Венди Райт.
«Значит, ночью, – рассуждал Джо, – она вошла ко мне, и тут с ней начало что-то происходить. Она почувствовала это и уползла, забилась в шкаф, чтобы я ничего не узнал. Значит, это наступило в последние часы или минуты, – (Джо очень надеялся, что именно минуты), – ее жизни. Она не издала ни звука. Не разбудила меня. А может, не смогла разбудить, не сумела привлечь мое внимание. И, не сумев, забралась в стенной шкаф. Господи, хоть бы это произошло быстро!»
– Ничего нельзя с ней сделать? – спросил он Фогельзанга. – В мораториуме?
– Слишком поздно. При таком распаде не остается даже следов полужизни. Это и есть та девушка?
– Да. – Джо кивнул.
– Вам лучше покинуть гостиницу. Прямо сейчас. Ради собственной безопасности. Холлис – это же его работа? – поступит с вами точно так же.
– Истлевшие сигареты, – пробормотал Джо. – Телефонный справочник двухлетней давности. Прокисшие сливки и кофе с плесенью. Устаревшие деньги. Общая черта – возраст. Она еще на Луне говорила, когда мы пробирались на корабль, что чувствует себя старой.
Джо замолчал, пытаясь подавить переходящий в ужас страх. Но что значит голос Ранситера по видеофону? Здесь связи не было. Голос Ранситера в трубке не укладывался ни в какую теорию и не поддавался объяснению.
– Мне кажется, – сказал фон Фогельзанг, – она подверглась интенсивному облучению. Некоторое время назад. Получила сверхдозу.
