— Господи, Авдей, — закатила глаза Лида, — что ты такое говоришь!? Это совершенно невозможно, мы же цивилизованные люди, а не дикари какие-то!
— Лида, он прав, — поддержала Авдея Мария Давидовна, — когда начинается борьба за выживание, цивилизация заканчивается. Это только на словах человек человеку — друг, товарищ и брат. Когда придет время выживать, всё встанет на свои места. Авдей, — она снова обратилась к парню, — если так всё плохо, то какой смысл готовится к выживанию? Всё равно, все погибнем.
Авдей улыбнулся. Широко и добродушно.
— Мы живем там, где у человечества больше всего шансов выжить. Урал и Западная Сибирь. Самая древняя геологическая плита, отсутствие действующих и спящих вулканов, очень далеко до моря, наличие большого количества рек с пресной водой и бескрайняя тайга, которая спасет остатки человечества. Осталось всего-то, — подготовится к выживанию и, оставшись в живых, встать у истоков новой цивилизации.
28
Убить с лечебной целью. Лишить жизни одну особь, чтобы другая выздоровела. Ничего необычного, — довольно часто приходится избавляться от паразита, поселившегося в организме, чтобы вылечить его.
Всё просто. Если правильно поставить диагноз, то назначенное лечение обязательно даст хороший результат. Выздоровление обязательно наступит.
Я сижу на траве, привалившись к стволу березы, и терпеливо жду. Скоро закончится очередной тупой сериал, и он пойдет выносить мусор. Ритуальный вынос отбросов, накопленных за день, и десятая, последняя в эти сутки, сигарета. Подполковник Ганиев даже на гражданке регламентировал свою жизнь разнообразными ритуалами, которые неукоснительно выполнял.
Богиня рядом, — на расстоянии вытянутой руки за соседней березой. Я смотрю на неё и улыбаюсь. Она хорошо смотрится на фоне белых березовых стволов. Приятно и органично, словно она одна из них.
Это ведь так просто — жить, зная, что ты способен помочь кому-то.
Кому-то словом, кому-то делом. Главное, что ты хочешь и можешь сделать шаг навстречу и протянуть руку тому, кто заблудился.
Мне этого, порой, так не хватает.
Она молчит. Просто стоит за стволом березы, слившись с ним, и смотрит на меня. Смотрит одобрительно, и, мне кажется, это лучше всяких слов. Пусть я другой и иду своей дорогой, но мне, как и многим теням, тоже нужно одобрение. Ни всеобщее признание, ни слава и почести, ни много денег, а простое молчаливое одобрение.
И улыбка Богини.
Неожиданно для меня она тихо говорит:
— А, знаешь, я всегда хотела быть доктором. Сначала в детстве играла — лечила кошку. Потом в школе мечтала, что пойду в медицинский институт. Это же так замечательно, — знать, что ты способен помочь человеку. Вылечить его от болезни. Избавить от боли. Сострадать и помогать. Знать, что ты нужен людям.
Силуэт Богини отделяется от ствола березы, приближается ко мне и садится рядом, привалившись к дереву.
— Поэтому я сейчас здесь. Я, как в юности, хочу врачевать.
— Это просто, — говорю я, — когда знаешь, как помочь, то врачевание становится удовольствием. Когда уверен в своих действиях, то всё получается.
Я протягиваю руку открытой ладонью вверх и жду. Я надеюсь, что она положит свою ладонь. И я снова почувствую тепло её руки.
Дверь подъезда открывается. Силуэт человека с мешком. В полумраке позднего вечера вспыхивает огонек зажигалки, освещая лицо подполковника. Я спокойно жду. Он сам приблизится ко мне и даст возможность легко совершить лечебное действие.
Да, именно так. Сегодня у меня не жертвоприношение, а назначенный доктором лечебный процесс.
Альберт Ганиев медленно идет к мусорным контейнерам. Огонек сигареты вспыхивает при каждой затяжке. При каждом шаге слышен шаркающий звук старых шлепанцев, в которых подполковник всегда выходит выносить мусор. Не дойдя до контейнера пару шагов, он бросает куль с мусором. Гулкий удар о металлическую стенку. Ганиев поворачивается, чтобы идти обратно.
И видит меня.
Так как именно в этот момент он в очередной раз затягивается сигаретой, то я хорошо вижу его глаза. Удивление и чуть-чуть страха. Поперхнувшись дымом, бывший подполковник хочет что-то сказать, но, вздрогнув всем телом от удара ножом в живот, издает только странный горловой звук. То ли стон, то ли крик.
Пока он не упал, я наношу еще несколько ударов ножом — в живот, в грудь, в левый бок. Множество хаотичных ножевых ранений, словно это случайное убийство, совершенное пьяным или психически больным человеком.
Осмотревшись, я понимаю, что вокруг по-прежнему тихо. Здесь рядом с мусорными контейнерами практически никогда никого не бывает. Разве что бомжи, но они, как правило, приходят рано утром. Скорее всего, именно они обнаружат тело.
Нагнувшись к Альберту Ганиеву, я убеждаюсь, что он мертв. Смотрю на гаснущий огонек недокуренной сигареты.
— Может, не зря на пачках сигарет пишут, что курение убивает? — говорит с улыбкой Богиня. Она по-прежнему рядом со мной, и мне нравится, что она пытается шутить. И пусть совсем не смешно, я очень рад слышать Богиню, которая только что вместе со мной выполнила назначенное доктором лечение.
Я улыбаюсь в ответ, и отхожу от тела, сливаясь с сумерками летней ночи.
29
Семен проснулся от звонка будильника. Собственно, у него сегодня свободный день, все зачеты и экзамены позади, никуда идти не надо, но он всё равно рано встал.
Спать он будет потом. Когда найдет того, кто подобрался к нему так близко.
Негромко включив музыкальный проигрыватель, он стал делать упражнения под ту единственную песню, которая он всегда использовал для утренней зарядки.
Нас выращивали денно,
Мы гороховые зерна.
Нас теперь собрали вместе,
Можно брать и можно есть.
Двигаясь в ритм «Наутилуса», он думал о том, что произошло. Кто-то, прикрываясь псевдонимом убитой девушки, пытается заставить его испугаться и начать совершать ошибки. В то, что этот кто-то, хочет его убить, Семен не верил. Чтобы убивать, нужно иметь сильный дух, например, такой, как у него. Убить — это не так-то просто. Написать мелом на двери, когда никого рядом нет — вот, это ублюдок может, а, глядя ему в глаза, спросить — играет ли у него очко — вряд ли.
Напугать и заставить совершить глупость — вот, это вполне реально. А убить — кишка тонка.
Но, не на того напал. Он, Семен Александров, не испугается, и, тем более, не совершит опрометчивых поступков.
Семен нанес несколько резких ударов воображаемому противнику — отвлекающий хук слева и прямой удар справа.
Зерна отольются в пули,
Пули отольются в гири.
Таким ударным инструментом
Мы пробьем все стены в мире.
Итак, что у него есть. Судя по словам администратора компьютерного клуба, реальных претендентов на роль «Черного» двое. Мужик в очках и парень с бородкой. Первый как-то не подходил на роль мстителя, хотя среди «ботаников» часто встречаются борцы за справедливость и народные мстители, но они, как правило, только говорят, и очень редко что-то делают. А вот второй, — ближе к делу. Наличие редкой бороденки на подбородке — этакий пустячок, указывающий на ублюдочность придурка. Именно такие моральные уроды пытаются искать правду, лезут без вазелина в жопу, и мешают спокойно жить.
