Только вот проекция в пространстве появилась не как полагается над полом перпендикулярно, а параллельно ему. Боком…
Он склонил свою голову на девяносто градусов и увидел изображение начальника, который пытался понять, что не так с картинкой и почему он всё видит перевернутым.
— Григорян! — Раздался мужской голос из проекции. — Вы, может быть, уже сядете нормально⁈
— Так я нормально сижу.
— Ну, тогда меня поставьте, как полагается! То есть артефакт.
Григорян посмотрел на валяющийся цилиндр, который даже слегка покачивался на столе, потом на свою не сгибающуюся ногу, тяжело вздохнул и произнес.
— Извините. Но я не могу. Артефакт, кажется, неисправен. Я его и так уже и эдак…
— То есть вы хотите сказать, что он сейчас нормально стоит?
— Ну да…
— Так… Ясно. Докладывайте. — Человек с проекции понял, что не имеет смысла спорить и просто решил оставить всё как есть, лишь бы побыстрее закончить с этим.
— Проведена специальная операция под названием «Ликвидация пешки». — Начал говорить имперский следователь.
После этих слов, мужчина с проекции хмыкнул, видимо отметив простоту и очевидность названия операции. Только вот Григорян никогда не любил заморачиваться с этими пафосными обозначениями и тратить на это время. Особенно с проходными делами.
— Мы имитировали убийство одной из пешек, — продолжил говорить он. — И внимательно отслеживали реакцию всех родов и причастных людей.
— И? Есть результаты⁈
— Итог… ничего. Никаких зацепок. Ни одной подозрительной реакции или телодвижения. За границей, у тех кого мы наблюдаем, всё так же, без изменений. Поэтому я считаю дальнейшее слежение за местными пешками нецелесообразным и бессмысленным. Мы наблюдали достаточно. Следов по делу Падлова нет. Род Орловых так же больше ничем не может нам помочь в этом вопросе.
— И что вы предлагаете? — Раздался недовольный голос.
— Сворачиваться и продолжать наш первоначальный план в столице…
— То есть… — усмехнулся мужчина, словно бы не мог поверить в услышанное. — То есть, вы… предлагаете поставить под удар императора⁈
— Вовсе нет. Есть и другие способы.
— И какие же, например?
— Это будет сложно… но, если бы мы смогли найти подходящего мага…
* * *
Михаил Сергеевич поставил турку на плиту и включил ее. С хмурым выражением лица, он достал банку, в котором были кофейные зерна и заглянул внутрь.
В груди защемило и он с тяжелым вздохом поставил банку перед собой, опершись руками на столешницу.
С минуту он просто стоял, после чего все же взял себя в руки и взяв кувшин с водой, налил в турку. Тут же из недров шкафчика появилась ручная кофемолка, в которую он и насыпал зерен.
Раз за разом, прокручивая ручку, он все возвращался к последнему вечеру, когда видел сына. Разум говорил, что это был его сын. И по телосложению, и по цвету куртки. Телефон его с тех пор не отвечал, а значит… это был он. Однако, сердце все еще жило надеждой. Надеждой, что может быть это был не он. Может его просто похитили и хотят выкуп, или, на худой конец, он просто ранен.
Динь-дилинь!
Динь-дилинь!
Затрезвонил рабочий телефон отца семейства.
Тот взглянул на экран и нехотя поднял трубку.
— Слушаю… — произнес он, заметив супругу, что вылетела в коридор с глазами полными надежды. — Да, понял. К шести буду.
Закончив вызов, он отрицательно мотнул головой, открыл кофемолку и принялся насыпать в турку кофе.
Мать, что уже несколько дней не спала, опустила плечи, тяжело вздохнула и ушла в спальню.
Михаил Сергеевич же, стараясь успокоиться, взял ложку и медленно, неторопливо начал помешивать кофе. Смысла в этом большого не было, но так он хотя бы немного приходил в себя.
В этот момент в коридоре послышался лязг ключей, а затем щелкнул замок.
Михаил Сергеевич замер с ложкой над туркой. Мать, что стояла в спальне тоже застыла словно изваяние, закрывая лицо по которым катились слезы.
— М-а-а-а-а-ам? Пап? Я дома!
Женщина выскочила из комнаты, бросилась в коридор и замерла, смотря на сына.
— Мам… тут как бы… Я живой, — спокойно проговорил Фирс.
Мать тут же бросилась к нему и крепко стиснула в объятьях, тихонечко заплакав.
— Мам, ну ты чего… все нормально… — растерянно пробормотал Фирс, гладя самого дорогого человека на свете по голове. — Видишь? Я тут… живой…
Тут его взгля зацепился за отца, что стоял в прохода на кухню. Он молча, с легкой улыбкой смотрел на него и слегка шевелил челюстью из стороны в сторону.
— Привет пап, — виновато произнес парень. — Прости… телефон разбил. Сразу не мог позвонить.
Михаил Сергеевич кивнул и с хрипотцой в голосе спросил:
— Кофе будешь?
— Буду, пап… Буду…
Уже через десять минут, на кухне, за столом, он рассказывал, как его схватили в подъезде. Как рядом с ним, с перегаром стояла точная его копия. Как расстреляли его копию, пока его заталкивали в фургон, и как потом к нему заталкивали труп.
Рассказал, как на его глазах, копия превратилась в грязного отекшего бомжа и как с его шеи снимали какой-то артефакт. Потом про приключения в подвале, где он просидел возможно пару дней, а может и всего несколько часов. В полной темноте ощущение времени потерялось совершенно.
— Так… и тебя просто отпустили? — спросил отец, когда Фирс закончил.
— Да, но… там… там была девочка, — нахмурился парень, размышляя стоит ли рассказывать родителям. Немного подумав, он кивнул и решил рассказать: — Там была девочка, лет десяти на вид. Но говорила она мужским басом. И те… те бандиты обращались с ней уважительно. А она… она приказала меня отпустить. Мол, смысла нет меня держать.
Отец нахмурился, осмотрел сына, потом супругу и произнес:
— Не знаю, чьи это игры, но артефакт изменяющий не только внешний вид, но и размеры — это серьезно. Как бы это императорская СБ не работала.
— А… А я тут причем?
— Не знаю, но возможно ты сам не заметил, как вляпался в какую-то историю, — пожал плечами отец. Тут он выразительно посмотрел на супругу и произнес: — Возможно стоит помалкивать о том, что ты видел и что произошло.
— Ну, так-то… да, — кивнул Фирс, понимая, что со стороны это все выглядит крайне подозрительнее, чем ему казалось. — Да. Думаю, распространяться по этому поводу не стоит.
— Слышишь? — слегка подтолкнул мужчина супругу
