раскинул руки, расправив их словно крылья.
— Тоесть ты, сученок, решил меня опосля мокрухи предупредить. Закопай-ка ты фраерка сеня, а потом я тебе уже и скажу, мол прости грешного, так?
— Обстоятельства…
— Обстоятельства таковы, что за мою шкуру сейчас и Орловы миллион дадут, и Шолоховы! — угрожающе рыкнул Гудвин. — А ты мне что? Деньги суешь? А нахера жмуру деньги, Игореша?
Тут уже Соколов напрягся и, глядя в глаза Гудвину, произнес:
— Ты не забывайся с кем разговариваешь. Мы с тобой одной кровью помазаны, но кольца не будет. Все. Точка.
— Одной кровью? — хмыкнул Гудвин. — Так слушай сюда, родной. Если меня возьмут — я тебя за собой потащу. Нет, не грохнут тебя. А вот род твой с грязью смешать, бизнес отжать — это за милое дело. Вот тогда может и грохнут. Свои же, Соколовы.
— Угрожаешь… — вздохнул Игорь.
— Предупреждаю, — процедил Гудвин, поднялся и взял сумку со стола.
Авторитет сделал пару шагов к выходу, а когда Чахлый уже вышел, обернулся и посмотрел на недовольного Соколова, произнеся с угрозой:
— Если думаешь — грохнешь меня и все шито-крыто будет — зря. Только дернись — вся информация уйдет и к Орловым, и к Шолоховым. Я слишком долго землю топчу, чтобы себя подставлять… И ты мне должен. Запомни это.
Не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты и покинул заведение.
Через пару минут, он уже сидел с своем автомобиле, который ехал в сторону промзоны, перекладывая деньги в одну сумку.
— Андреич, бля буду, первый раз полтора мульта вожу, — произнес Чахлый, когда они выехали на крупную дорогу. — Инкасаторы столько не возят, сколько мы тут.
— Потому, что башкой думать надо, а не терпил за шкварник таскать, — хмыкнул Гудвин, закончив перекладывать деньги и застегнув сумку. — Меня держаться будешь — в люди серьезные выбьешься. Смотри и на ус мотай.
— Слушай, Андреич, а че с деньгами делать будем? — спросил помощник. — В банк ведь не понесешь.
— Через химчистки потихоньку мыть будем. Как отмоем — на счета уводить начнем. Сразу все отмыть не получится, поэтому язык за зубами держать надо. Понял?
— Понял, че не понятно. Просто думаю, что пацанам сказать, да и…
Тут Гудвин подался вперед и уткнул палец в шею Чахлому.
— Ты башкой думаешь? Эти же братаны, как узнают за полтора миллиона, сам же тебя на ножи подымут! Хлеборезку прикрой. Как провернем и отмоем — тогда можешь хвост как павлин распускать. А пока — молчи. Всосал?
— Всосал, — закивал уголовник.
— Ну, раз всосал, тогда правь к тайнику.
Пару минут Чахлый молчал. Однако, когда он свернул на дорогу к промзоне, он все же спросил:
— Андреич, а ты знал, что Соколов кольцо не отдаст?
— Знал, — кивнул вор. — Не даст аристократ вору кольца долгового. Скорее сам сдохнет, но не даст. Вопрос тут стоял не в том, даст или не даст. Вопрос стоял в том, сколько денег за это отдаст.
— Ты сколько хотел?
— Думал семьсот взять, — с усмешкой произнес Гудвин. — Но раз уж предложили лям, че отказываться что ли?
* * *
Гудвин огляделся.
Край обычной промышленной зоны. С одной стороны кустарники, а за ними лесопосадка. С другой — высокий забор лакокрасочного завода. Справа от него находились ворота, ведущие в пристрой — небольшую каморку, рядом с заброшенным старым гаражом для грузовиков.
— Открывай, — кивнул авторитет помощнику.
Тот подошел к двери и нашел на стальной двери небольшую дырку. Та выглядела естественно, словно заклепка вылетела. Достав длинный штырь, с особыми насечками, он засунул его внутрь, слегка подергал, а потом осторожно провернул.
Дверь скрипнула и приоткрылась.
Чахлый тут же зашел внутрь и осторожно переступил растяжку под ногами. Тут же пригнувшись он пошурудил в углу, обезвреживая взрывчатку.
— Можно, — выглянул он.
Гудвин спокойно вошел внутрь.
Небольшое помещение было заставлено стеллажами с хламом, а на полу валялся старый потрескавшийся линолеум.
— Открывай, — кивнул помощнику вор.
Тот подошел к углу, оттянул край линолеума и откинул в сторону. Под ним находился довольно большой люк.
Открыв его, он нашарил лестницу и выключатель.
— Пошли, — кивнул авторитет, первым спустившись вниз.
В небольшом подвале, без единого окна и заплесневелыми стенами стоял стул. На стуле, привязанным по рукам и ногам сидел Фирс, зажмурившись от яркого света.
— Волыну дай, — произнес Гудвин, когда за ним спустился помощник.
Получив оружие, он подошел к парню и резко сорвал с его лица кусок липкой ленты. Пока парень приходил в себя, он подтащил старый ящик. Смахнув ладонью с него пыль, он уселся напротив него и принялся его рассматривать.
— Что… что вам от меня надо? — спросил пленник, когда проморгался и понял, кто перед ним.
— Нам? От тебя уже ничего. Дела твои плохи, Фирс, — произнес Гудвин.
— Насколько плохи?
— Совсем… совсем плохи, — кивнул вор. — Мертвый ты. Умер. Понимаешь?
— Как это… умер? — проговорил я, чувствуя, как внутри меня всё холодеет.
— Ну, вот так, — слегка подкинув пистолет в руке, ответил криминальный авторитет. — Когда мы тебя схватили, всё это выглядело как твоя смерть. Инсценировка. Понимаешь?
— Это я понимаю. Я слышал выстрелы… и ещё тогда задумался… Но, для чего вам всё это? Получается не убьете меня, раз не сделали этого тогда?
— Хах — усмехнулся Гудвин, подкинув в очередной раз пистолет. После этого он поймал оружие и, наведя на меня дуло, медленно проговорил. — Вы крайне наивны, молодой человек.
— Тогда почему я всё ещё живой? Вам что-то нужно от меня?
— Да. Но не лично мне. Поэтому сиди молча и не брыкайся. Сейчас мы кое-кого дождемся, и он решит, что дальше с тобой делать. Надо будет, значит… ты станешь мертвым во всех смыслах.
Я машинально напрягся и в этот момент на пистолете Гудвина щелкнул предохранитель.
— Фирс, давай ты просто не будешь делать глупостей. Ладно? Или тебе так не терпится отправиться на тот свет? — Угрожающе проговорил криминальный авторитет.
— О чем ты? — сквозь зубы прошипел я.
— Об этом! За дураков нас держишь⁈ — Он указал, как на земле возле его ног, начали шевелиться некоторые камни. Они подрагивали, словно пытались подняться
