Константин автоматически оглянулся и увидел давешнего остролицего, лежащего на полу, упершись затылком в стену и мечтательно изучающего левым глазом кончик своего длинного носа. На месте правого зияла безобразная черно-багровая дырка, из которой обильно струилась почти черная жидкость…
Костя немало повидал в своей охотничьей жизни убитых птиц, зверушек и даже зверей, включая смилодона, с анатомией которого познакомился вплотную, но вот мертвого человека, да еще умерщвленного столь злодейским способом, так близко видел впервые. Простите за чересчур неаппетитную подробность, но его вывернуло прямо на ковер…
– Ну-ну! Хватит! – чья-то рука довольно увесисто похлопывала Костю по щекам. – Не девочка, чай, в обмороки-то падать!..
Он приоткрыл глаза, с удивлением осознав, что лежит на полу, и различил над собой страховидную, но вполне на вид добродушную физиономию рыжего здоровяка, почему-то смутно знакомого. Может быть, по прошлой жизни?
– Оклемался, ё..! – неприлично обрадовался неизвестно чему рыжий, подхватывая Лазарева под микитки и усаживая на диван, где уже имелся Павел, бледный и узнаваемый лишь по одежде, так как голову его, до самых глаз, обматывал белоснежный тюрбан с красным пятном слева, а нос, и без того не самый мелкий, стремительно наливался сизой опухолью.
Никого из прежних налетчиков в комнате уже не было, только то там, то здесь пятнали светло-зеленый ковер уродливые темные пятна. Отсутствовала и Валентина, да и самих «освободителей» стало заметно меньше.
Зато Безоружный восседал прямо перед диваном на стуле, вольготно развалившись, закинув ногу за ногу и сцепив пальцы на остром колене.
– Ну что? Пришли в себя? – весело поинтересовался мужчина, скаля великолепные зубы.
Когда он улыбался, на левой щеке ясно проступал старый шрам, похожий на глубокую морщину, правда, прорезавшуюся вопреки всем законам анатомии.
– Более-менее…
– Отлично! Тогда не ответите ли мне на пару вопросов?..
«Что-то не похожи они на ментов…»
– Вы ведь не из милиции?..
Безоружный закатил глаза, покачал головой и изрек:
– Ну, вообще-то, да…
– Расскажи им все, Костя, – простонал Павел, нянчащий свою ушибленную голову.
– А ведь ваш друг прав! – закивал головой предводитель пришельцев. – Облегчите душу. Считайте, что я батюшка… Или вы представитель иной конфессии?
«Действительно! Какого черта… Как ни крути, а они нам жизнь спасли… И пытать вроде не собираются…»
– Только обещайте мне не насмехаться, пока я не закончу и не считать меня сумасшедшим.
– Торжественно клянусь! – Безоружный с шутливой серьезностью поднял перед собой два пальца, поцеловал их и прижал к груди. – Ну-ну, не тяните!.. Я весь горю от нетерпения, словно девица на выданье…
Лазарев вздохнул, взъерошил волосы пятерней и начал:
– Началось это все в августе прошлого года…
* * *
– И что ты по поводу всего этого думаешь?
Самохвалов с Макаром сидели на безлатниковской кухне и неодобрительно разглядывали никак не желавший закипать чайник на газовой плите.
– Думаю, что с черными теперь так и так война… Не простят они нам жмуров, ох не простят…
– Я про то, что мужики эти рассказали.
Действительно, Павел, поначалу деятельно изображавший сотрясение мозга и общую прострацию, мало-помалу втянулся и то и дело дополнял Костин рассказ новыми подробностями.
– Да не верю я в эти бредни… – пожал литыми плечами шеф безопасности, со скрипом почесывая заросший рыжей стерней квадратный подбородок с «дугласовской» ямочкой. – Думал, что эти лохи сразу расколются до ж…, как поленья, а они, вишь, пургу какую-то несут… Похоже, придется силу применить.
– Да-а-а… Бред, конечно, полный… Я бы еще понял того толстого…
– Никакой он не толстый, – пожал плечами Макар, сам не отличающийся хрупкой конституцией и болезненно относящийся ко всем подобным выпадам, даже не в свой конкретно адрес. – Так, плотный немного…
– Пусть будет плотный… Ему-то по голове попало и все там могло перемешаться… Вообще не пойму, как ему башку не проломили.
– Ерунда, – отрезал Макар, наклоняя стриженую макушку, сплошь испещренную белыми полосками старых шрамов. – Мне сто раз перепадало, да еще и не так, и ничего.
– Ну сравнил!.. То ты, а то интеллигент… Но второго-то по голове никто не бил.
– Да придумали они эту туфту сообща, вот и все. Книжек поначитались и думают прокатит фуфло.
– А ты бы смог так складно врать, когда тебе только что чуть башку напрочь не отстрелили, а, Мак?
– Легко!
– Сомневаюсь… Что-то слишком легко все сходится… И золото с «Советского» в эту версию тютелька в тютельку ложится…
– Все равно ерунда. Не бывает такого.
Чайник наконец-то засвистел.
– Неправдоподобно, согласен… – Самохвалов задумчиво протянул руку и выключил конфорку. – Но кто нам мешает проверить?
– Как проверить-то?
Владислав пристально посмотрел в водянистые глазки Макара.
– Слушай, а тебе не слишком часто в детстве по балде перепадало? Смотаемся туда с этими фантастами доморощенными и проверим. Если туфта – просто черным подарим, когда вернемся, да и все. Заодно, может, и без стрельбы обойдется…
– А не туфта?
Владислав покачал головой и постучал костяшкой пальца по лбу своего цербера, а потом по столешнице. Звук вышел примерно одинаковый…
* * *
– Ну и где тут ваш Парадиз?
Кавалькада из трех черных джипов домчалась до места меньше чем за двенадцать часов. Похоже, Костя зря так презрительно думал о заморских машинах, начитавшись ура-патриотических статеек про «пляжную технику». Правда, это были и не «лендроверы»…
Костя и Павел выбрались из машины, чтобы размять затекшие за долгую поездку ноги. Обоих сверлила одна и та же мысль: «А что, если ворота снова закрыты „на переучет“?..»
Такое случалось не то чтобы часто, но с настолько удручающей бессистемностью, что друзья, начавшие было высчитывать закономерности в работе капризного механизма «шкуродера», скоро махнули на это гиблое дело рукой. Проще, наверное, было предсказать погоду на май будущего года, чем то, открыты или закрыты будут ворота Парадиза на этот раз. Точно так же, на сколько именно минут, секунд или даже часов будут отставать или спешить часы по разные стороны «рубежа».
Абсолютно непредсказуемы были и периоды «простоя». Рекордно долгим был срок три с половиной недели, а самый короткий длился всего четыре часа. Однажды проход закрылся прямо между друзьями, как раз протаскивающими сквозь него длинную связку заготовок, и им пришлось провести по разные стороны Грани Бытия долгие двое суток, тупо разглядывая сверкающие срезы рассеченных, словно каким-нибудь боевым лазером, стальных трубок и стержней. Страшно было представить, что было бы, замешкайся кто-нибудь из них «на границе»…
