– У меня есть парень.
Чтобы замять неловкость, Наткет быстро сменил тему.
– Утром слышал твоего отца. Опять воюет? Что еще за раскопки?
– Да ничего особенного, – повела плечом Николь. – Палеонтологическая экспедиция. Вроде нашли кости нового вида динозавров. Похоже, здесь может оказаться крупнейшее захоронение какого-то периода. Сейчас на этих раскопках треть города работает: туристов все равно нет, рыбалкой не заработаешь – квоты на вылов опять снизили, а тут хоть какой-то приработок… Но папа же не может. Говорит, что на самом деле ищут нефть. А костями только прикрываются: все-таки кусок побережья заповедный, просто так не покопаешь.
Она сделала небольшой глоток.
– С тех пор как умерла мама, он совсем сдал… Птица не так чирикнула – у него готов новый заговор. Дом заколотил, живет теперь на дереве.
– Марта умерла? – ошарашенно переспросил Наткет.
– Год назад. Рак. Под конец там была неприятная история. Мама стала встречаться с одним человеком. Она и умерла не дома… А они с папой больше тридцати лет были вместе. Впрочем, сейчас это не важно.
Николь вздрогнула. Наткет едва сдержался, чтобы не вскочить и не обнять ее. Он вспомнил мать Николь – невысокую женщину с вечно красными руками. В детстве та очень беспокоилась о питании Наткета и то и дело пичкала его тушеными овощами. А теперь только воспоминания и остались… Он уставился в чашку, но в черной гуще не увидел собственного отражения.
– А у тебя как? – спросила Николь после некоторого молчания. – Про кино я знаю. Может, видела и не все, но много.
Наткет не стал уточнять, смотрела ли она констрикторские фильмы из-за их содержания или только из-за его участия.
– Если опустить кино – то никак. Вот вроде как живешь, а рассказать и нечего. Работа, работа… Сегодня надо устроить вторжение инопланетных овощей, завтра разбудить доисторического сурка-людоеда. На остальное времени не остается.
Николь усмехнулась.
– Семья? Дети?
Наткет покачал головой. Показалось, или во взгляде Николь скользнуло подобие радости? Хотя с чего бы? У нее есть парень – сама сказала. Так чего он выискивает признаки того, чего нет и в помине? Ловит жирафа на полюсе, как бы сказал отец.
– Как погляжу, ты привела дом в порядок. Красиво получилось.
– Не весь, – сказала Николь. – На чердак я не забиралась. В твоей комнате тоже ничего не трогала. Ну, может, книги сложила, чтобы не валялись по полу.
– Надо будет тебе наведаться в мою квартиру в Городе. А то там уже этих книг – не пройти.
– Приглашаешь? – склонив голову, Николь посмотрела на Наткета. Тот растерялся.
– Почему бы…
– Черт! – она вскочила. – Ты же, небось, голодный с дороги. А я тут пичкаю тебя одним кофеином.
Она открыла холодильник.
– Правда, у меня толком ничего и нет. – Николь придирчиво осмотрела полупустые полки. – Ну, ты сам видел. Привыкла есть на работе – там как-то сподручнее, да и готовлю я не очень.
– А где работаешь?
– Мы с Сандрой Кили – помнишь ее? – открыли кафе у вокзала. Она готовит, я веду бухгалтерию. На пару работаем официантками и уборщицами… В общем, кое-как сводим концы с концами. В сезон иногда удается и заработать.
– Так ты теперь предприниматель?
Сам он в бизнесе ни черта не смыслил, а слова «бухгалтерия» и вовсе сторонился. В «Констрикторе» за этой табличкой прятались чудища, каких не мог выдумать ни один сценарист.
– А, – Николь махнула рукой. – По сути – та же официантка. Омлет будешь?
– Ага. Кажется, в ваше кафе я заходил сегодня утром. Не знал, что ты там работаешь. – Он замолчал, вспомнив, что был там не один. Выбрал же место! Что-то последнее время ему везет на неловкие ситуации.
Николь покосилась на настенные часы.
– Мне надо заскочить на работу где-то через час. Минус в работе на себя, что выходных не остается. Еще у меня был распланирован вечер… Но с этим я разберусь.
– Нет-нет, – поспешил сказать Наткет. – Не беспокойся…
– Вот еще, – фыркнула она. – А потом ждать еще двенадцать лет, когда ты снова соизволишь явиться?
Николь воинственно взмахнула рукой, отбросив упавшую на лоб челку. Наткет нашарил в кармане обратный билет, едва сдерживаясь, чтобы не скомкать и не выбросить его в корзину. Ну и где была его голова? Как бы Николь к нему ни относилась, есть и иные обязательства. Слишком многое их связывало. По большому счету – почти сестра. Других близких у него и не осталось. Приятели в Городе? Наткет был готов поспорить, что через пару лет они не вспомнят, как его зовут. Разве что Корнелий, но старика уже нет…
А все потому, что он не умеет довольствоваться тем, что есть. Как и отец: тому тоже было мало мира вокруг. Все его глупые истории и выходки не что иное, как попытка этот мир расширить.
– Ну, у меня тоже были планы. Я же по делу приехал.
– По делу, – вздохнула Николь.
Когда яйца заскворчали на сковороде, она отважилась спросить:
– И что за дело?
Наткет настолько углубился в свои мысли, что чуть было не ляпнул: «Захотелось повидаться». Растерявшись, он как на духу выложил все о смерти Корнелия и о прочих событиях последних дней. Лишь в последний момент опомнился и опустил из рассказа встречу с Рэнди.
– И ты привез это письмо? – в конце спросила Николь.
– Ну да, – Наткет хлопнул по карману.
– Знаешь, – она склонила голову, смотря прямо в глаза, – а жизнь в Городе тебя не совсем испортила. Я полагала, будет хуже.
Наткет расплылся в улыбке, радуясь похвале. Принимая решение ехать в Спектр, он и не думал о подобной награде.
В кухне запахло жженым. Выругавшись сквозь зубы, Николь схватила сковородку и переставила на соседнюю конфорку.
– А готовить я все-таки совсем не умею…
– А? – встрепенулся Наткет. На сковородке, плюясь маслом из клубов едкого пара, лежало нечто, что пару секунд назад можно было назвать едой. К несчастью, эти секунды уже прошли.
– Выглядит аппетитно…
– Неужели? – Николь поморщилась.
– Конечно!
Ну и что, что подгорела, сказал он себе. Зато это настоящий завтрак, приготовленный ее руками. Стоит того, чтобы стерпеть обугленный белок.
Николь взяла лопатку, подковырнула дымящийся омлет. И вскрикнула: капелька раскаленного масла попала на руку.
– Ой! – Она прижала ладонь к губам.
Наткет вскочил со стула.
– Покажи. – Он схватил ее за запястье и развернул кисть. Ожог пустяковый – кожа лишь немного покраснела. Наткет мысленно выругал себя: разволновался так, словно Николь свалилась в жерло вулкана. Голос дрожит, сердце колотится о ребра.
– Ничего страшного, – наигранно бодро сказал он.
– Надеюсь, – усмехнулась Николь.
