Ознакомительная версия.
– На сломанной челюсти больше месяца не натянешь… – со знанием дела поправил его Доре, – и пить придется через трубочку.
– Зато ему за тебя ещё, может быть, какую-нибудь награду вручат. Как получившему боевое ранение…
– Тогда жаль, – вздохнул Жан, – что второй раз не врезал.
– Жаль, – абсолютно серьезно согласился Симон, – научишь удару?
Вместо ответа мужчина насмешливо поднял брови.
– Ладно, проехали, – смутившись, немного сбавил тон Симон, – так вот, гардеробщик утверждает, что раньше он тебя никогда не видел. О чем он и рассказал и мне, и немцам. Им этого хватило, – Симон замолк и попытался выдержать провоцирующую паузу, однако, видя, что мужчина тоже молчит, вздохнул и продолжил, – ну а мне – нет. Я сразу понял, что дед что-то скрывает. Не пришел же ты туда неизвестно откуда, только для того, чтобы набить немцу морду, так?
Жан молча усмехнулся. Симон запнулся, зачем-то приподнялся со стула, плюхнулся обратно и зачастил:
– Потом я пошептался с официантками. Они все в один голос клянутся, что знать тебя не знают. Тогда пошел по городу знакомых искать, ну и… – Симон кивнул в сторону чемодана, – Жаклин просила передать, что никто ещё так красиво не бил по морде за шлепок по её заднице, только на фиг было вообще бить? – злорадно закончил повествование Симон.
Жан поморщился, потом усмехнулся.
– Настоящий сыщик, ничего не скажешь.
– Да ладно, – Симон скромно потупился, но долго так не усидел, вскинул на Доре недоумевающие глаза, – слушай, я одного только не понял. Зачем ты вообще во всё это влез? Жаклин, конечно, девчонка… – замолчав, Симон попытался подыскать достойный эпитет, – ну, в общем, – кисти рук сами округло описали недостающее слово, после чего рассерженный хозяин проворно спрятал и под себя, – но только уж она-то наверняка бы с ним сама управилась…
– Не в ней дело, – чувствуя, что опять накатила знакомая тоска, скривился Доре, – дурак я был. И психанул по дурости.
– Это – похоже, – согласился Симон, – а всё же?
– Эх ты, горе-сыщик, – издеваясь больше над собой, чем над Симоном, протянул Жан, – Нат Пинкертон доморощенный, до главного-то ты и не докопался. Пока я болтался на съёмках, этого мерзавца вселили в мою квартиру.
– Эх, – Симон даже крякнул от огорчения, – черт! Как же я не догадался! – не замечая, что делает, он вскочил, – я же знал, что тебя с квартиры поперли!.. Мог бы сам сложить… – и опять сел, – ты хоть Гаспару не говори, он с меня за такой промах семь шкур спустит. А Этьена…
– Съест? – абсолютно серьезно поинтересовался Жан.
– Засмеет!
«Точно, влюблен!» – между делом отметил Доре.
– А надо бы… ладно, не скажу, если… – мужчина намеренно сделал многозначительную паузу.
– Если, что? – сразу проглотил наживку Симон.
– Если ты поможешь мне побриться, – безмятежно закончил Жан.
– Ах, ты!.. – взвился Симон, – ты!..ты…
– Ладно, мир, – выпуская на волю широкую обаятельную улыбку, протянул руку Доре, – ты, действительно, отлично всё провернул.
– Правда? – тоже невольно протягивая руку, недоверчиво переспросил Симон.
– Правда.
– Не скажешь? – уже успокаиваясь, в последний раз трепыхнулся Симон.
– Нет, – коротко пообещал Жан.
Симон благодарно пожал протянутую руку.
– Так поможешь мне побриться? – напомнил Доре.
– О чем разговор, – засуетился Симон, – только усы надо оставить. Гаспар сказал, что они для новой фотографии потребуются.
– Хорошо, усы оставим.
– А удару научишь?
– Научу, – пообещал Жан.
1
Теперь выздоровление пошло полным ходом.
Проснулся прямо-таки волчий аппетит, который Доре безуспешно пытался не показывать.
– Послушайте, – наблюдая, как он скромно ковыряет вилкой в своей тарелке, однажды взбунтовалась Этьена, – Гаспар говорит, что вам нужны тройные порции, а вы делаете вид, что едва справляетесь с одной! Вы же знаете, что вам надо быстро восстановить силы.
«Знаю! – не замечая, что начинает хмуриться, в тон ей мысленно продолжил Доре, – а ещё я знаю, что уже месяц нахожусь на твоем полном иждивении и…»
– Если вы считаете, что вы меня объедаете, – словно услышав его мысли, торопливо подхватила Этьена, – то, должна вам сказать, что я достаточно обеспечена, чтобы не морить вас голодом. В конце концов, вы же не английская аристократка, чтобы клевать как птичка.
– Ну, – всё ещё хмурясь, протянул Жан, – те английские аристократки, которых я видел…
– Так ешьте, как английская аристократка. А ещё лучше, как три…
– Ну, нет! – невольно улыбнулся Доре, – такое даже мне не под силу.
«Дурак, – он представил себя со стороны и хмыкнул, – ломаюсь, как девчонка на панели».
– Хорошо, – Доре отложил вилку и поймал её за руку, – но после войны, мадемуазель, я поведу вас в «Laserre» и закажу лучший обед, который нам принесут на многоярусных тарелках…
– … и обязательно десерт! Он у них…
– Вы лакомка! – пытаясь выглядеть суровым, тоном судебного обвинителя заявил Доре, – с возрастом вы растолстеете, и ваш муж будет изменять вам со своей секретаршей.
– У меня нет никакого мужа! – яростно запротестовала Этьена.
– Тем лучше, – всё также сурово обобщил Доре, – учитывая это обстоятельство, одну маленькую тарелочку вам ещё можно позволить.
– Ну, нет! – строптиво сощурилась Этьена, – я хочу большой бокал! С земляничным мороженным, взбитыми сливками, шоколадом и фисташками! И чтобы к нему были вафельные трубочки…
– Ужас! – в неподдельном негодовании надломил брови Доре, – даже английские аристократки себе такого не позволяли!
– Плевать! – беспечно отмахнулась Этьена, – а вечером над нами поднимут крышу, и мы услышим воркование голубей…
– …или на ваши фисташки посыпется снег…
– Снега не будет, – уверенно заявила Этьена, – только голуби.
– Как знать… конечно, если будет весна или лето…
– Будет весна, – с той же выводящей из себя уверенностью сообщила Этьена.
«Черта с два, весна! – не выдерживая взятого им насмешливо-покровительственного тона разговора, раздраженно подумал Доре, – весна… зима… можно подумать, что ей бабка ворожила!»
– Но я хочу, – не замечая его недовольства, задорно тряхнула волосами Этьена, – чтобы хозяин подарил мне серебряного голубя, а не кастрюльку. Кастрюлька у меня уже есть.
– Не надо было ходить туда в одиночку, – почему-то обрадовавшись сообщению о кастрюльке, нравоучительно выговорил ей Доре.
– А кто вам сказал, что я была там одна?! – насмешливо фыркнула Этьена.
– Патрона, – аккуратно положив на тарелку нож, Доре поднял палец, – не проведешь! Если уж он счел нужным подарить вам кастрюльку, то считайте, что вы были одна. Но… – он сделал паузу и усмехнулся, – если пойдете со мной, то голубя я вам гарантирую. Ну что, согласны?
Ознакомительная версия.
