блок, а только отвел голову в сторону.
Кочерга с чавкающим звуком впилась охраннику в плечо, войдя примерно по три сантиметра. Он издал глухой стон и попытался правой рукой выдернуть ее. Но кисть руки, к этому времени, совсем перестала ему подчиняться.
Алекс же, видя его попытки, сильнее надавил на кочергу, вызвав новый стон. И тут краем глаза он уловил какое-то движение у стола. Повернув голову, он увидел, что Гринберг уже почти дотянулся до пистолета, выбитого у Алекса из рук охранником, в начале схватки.
— Патриция на пол! Быстро! — заорал он, одновременно занимая позицию за спиной у охранника. Получилось, что тот начал играть роль живого щита на некоем жестком поводке, управляемым Алексом.
Пэтти долго уговаривать не пришлось, и она бросилась на пол почти мгновенно. И вовремя!
В спинке стула, где она только что сидела, с треском распустился цветок, выросший из всаженной в него пули. Потом картинку догнал звук. Заложило уши. Гринберг перевел ствол в сторону Алекса, но тот отгороженный от пуль живым щитом, уже выдернул у охранника пистолет из кобуры, держа кочергу левой рукой.
— Игра закончена! — Крикнул он, целясь из-под руки охранника, прямо в грудь Гринберга. — Еще одно движение и я выпущу в тебя всю обойму!
Лицо Гринберга сделалось растерянным, он поднял руки вверх, а пистолет грохнулся на пол. Стало очевидно, что грязную работу он доверял своим подопечным, а сам стрелять не любил.
— Отлично, быстро соображаешь! — сказал Алекс и ударил охранника рукояткой пистолета чуть повыше уха. Стоны прекратились под звук упавшего тела.
Затем он направил пистолет на застывшего в шоке Гринберга и… одну за другой, прострелил ему обе ноги.
Крик Гринберг поднял нешуточный. Но Алекс подойдя к нему, приставил дуло к его голове и произнес:
— Потише, пожалуйста, ты пугаешь ребенка! Ты ведь думал, что все вокруг лохи, а ты — пуп земли? Или ты предположил, что ты — царь всех людей? И что никто не может с тобой сравниться и тебе противостоять? Или ты возомнил, что можешь заниматься всем, чем хочешь, в таком ключе, и тебе всё будет сходить с рук? Вот видишь, а оказалось — НЕТ! Оказалось, что пули — это больно! Теперь ты это знаешь… А сейчас, я закреплю урок.
Сказав эти слова, Алекс поднялся с корточек, размахнулся со всей силы…и разбил Гринбергу лицо ногой!
Патриция — умная девочка, пролежала на полу под столом все это время, закрыв лицо руками. Это избавило ее, от последних нелицеприятных сцен. Алекс посадил ее на стул, на котором она давеча сидела, и сказал, глядя ей в глаза.
— Пэтти, то, что ты здесь видишь — неприятное зрелище, и оно наверняка тебя шокирует. Но ты взрослая девочка и уже должна начинать думать головой. Должна научиться отделять эмоцию происходящего от настоящей реальности. Многие, на твоем месте, кинулись бы в тупую истерику от ужасных сцен жестокости и насилия, которые они здесь увидели. При этом они жалели бы только себя, не желая понимать необходимость моих действий. Хотя эти действия принесли только пользу — ты осталась жива. Так поступает большинство. Думать не хотят, а только жалеют себя, оказавшись, в подобном твоему, положении.
— Ты вольна отвернуться и не смотреть, как я таскаю тела этих людей и связываю их до приезда полиции. Но, на твоем бы месте, я на все это внимательно посмотрел и попытался проанализировать, не навешивая клеймо жестокости на меня. Попытайся понять, что моя жестокость и жесткость, в данном случае, необходимы, и что если кто-то из этих людей закричит от боли, пока я их перетаскиваю с места на место, я не обращу на это никакого внимания. Но запомни: ЗЛОСТИ я не испытываю! Поняла? Я просто дал отпор ТИРАНАМ, воспитанным в себе этими людьми. Выбирай! А я пошел.
В спину ему раздался тихий голосок Патриции.
— Дядя Алекс, можно я тебе буду помогать?
— Ха-ха! Умничка, — сначала опешил, а потом рассмеялся Алекс, — Но это уже лишнее. Я сам легко и быстро управлюсь, — продолжил он с улыбкой. Ты даже можешь действительно не смотреть, если тебе это неприятно. Твоего вопроса было достаточно, чтобы я понял, что ты смелая и очень умная девочка, что ты не осуждаешь меня, и верно поняла то, что я тебе объяснил.
Алекс быстро перетащил еще не пришедших в себя охранников в каминный зал и связал их всех, найденными в доме веревками.
Пэт все-таки отвернулась к стене, и Алекс ее отлично понимал. От запаха и вида крови даже ему уже становилось дурно. Взглянув на часы, Алекс понял, что время на исходе. Если он не успеет добраться до места в течение двадцати минут и не начнет действовать, то через полчаса его близких может уже не быть в живых.
— Все, Пэтти, быстро поехали.
— Куда, дядя Эл?
— Выручать тетю Марию и твою подружку Кристи.
— А что с ними? Их тоже захватили?
— Потом, потом, моя хорошая, схватив Пэтти за руку и двигаясь к двери, сказал Алекс.
Но в глубине души он понимал, что не успевает, усталость и стресс уже начали свою работу над телом и оно, трясясь изнутри, стало плохо подчиняться. Непроизвольно выступили слезы на глазах, нервно сжав зубы, и, вызвав слабость в руках. Алекс пошатнулся, прижался к стене и закрыл глаза.
Так как физически он еле-еле успеет приехать на место, он в таком состоянии вряд ли сумеет что-либо предпринять. Надо действовать по другому. Обострившаяся интуиция, сложившись с жизненным опытом, подсказала как.
Представив в голове своих родных, Алекс, ощутив нарастающую генерацию внутренних психических сил, отпустил Пэт, сжал руки в кулаки, и когда его близкие проступили, с особой яркостью перед его внутренним взором, произнес четко и ясно:
— Как мне спасти Марию и Кристину? Как мне спасти Марию и Кристину? Боже, друг мой, помоги мне, пожалуйста! Дай мне прямой ответ, или просто помоги. Мне кажется, я делал все правильно, Боже! Я не превозношу свои заслуги, нет! Просто подскажи, как мне выручить Марию и Кристину?!
Говоря эти слова, Алекс ощутил ток энергии у себя в позвоночнике, идущий сверху вниз, придающий сил, уверенности в себе и укрепляющий веру в своего небесного отца и друга.
Алекс открыл глаза и огляделся. Пэтти стояла, раскрыв рот и смотрела на него. Она почувствовала силу энергии запроса, но природу ее еще не поняла, а просто удивилась.
— Бежим! — он схватил ее за руку и бросился к выходу.
Как только вопрос задан, нужно что-нибудь предпринимать навстречу ответу. Просто
