— Я много раз пытался, сударыня. Я не могу.
— Ты сможешь, — Сильвер сняла с шеи образок и взяла его за цепочку, слегка раскачивая. — Смотри на него. Не пытайся что-либо вспомнить, по возможности вообще ни о чем не думай — просто откинься в кресле, расслабься и следи за медальоном. Я буду медленно считать с десяти до одного. Когда я скажу «один», ты закроешь глаза и уснешь. Десять…
Когда она сказала «один», Дик был уже в трансе. Сильвер передвинула стул поближе к его креслу.
— Райан, — тихо позвала она. — Ран. Ты меня слышишь?
— Да.
— Сколько тебе лет, где ты находишься?
— Шестнадцать или что-то вроде. Я нахожусь в Пещерах Диса, в исследовательском центре Кордо.
— Хорошо. Тебе двенадцать лет. Где ты находишься сейчас?
— В Палао, в лечебнице.
— Как ты себя чувствуешь?
— Мне плохо.
— Тебя обидели?
— Нет. Они не могут обидеть меня. Но Таракихи сказал, что я злой. Что меня боятся все гемы, я бью всех, кроме них, а теперь вот и убивать начал. Но я же ради них. Я же только потому что… — он задохнулся на секунду, потом твердо сказал: — Людоедам нельзя владеть людьми. Людоеды не должны владеть людьми.
— Тебе десять лет. Где ты находишься? Что ты чувствуешь?
— Я на опреснительной станции Уэнуа. Только что родился Билли. Тете Кэдди тяжело, поэтому я готовлю завтрак и вожу Салли и Тома в школу.
— Ты любишь Салли и Тома? Билли?
— Да. Они хорошие. Я всех маленьких люблю, они хорошие.
— А тётю Кэдди — нет?
— …Она хочет, чтобы я называл ее «мамой», а дядю Лена — папой. Но я не могу. У меня есть мама и папа. Там, на небе.
— Ты часто о них думаешь?
— Нет. От этого мне плохо, от этого тошнит, а тетя Кэдди сердится, когда тошнит. Они просто есть.
— Хорошо. Ран, тебе шесть лет. Где ты?
Ричард вдруг открыл глаза и серьезно, холодно посмотрел на Сильвер.
— Уважаемый коллега, — сказал он на безупречном астролате без всякого акцента. — Если вы пойдете дальше, вы должны быть уверены, что этот мальчик перенесет правду, которую я скрыл за блоком памяти. Если он вырос и возмужал, снимайте мою печать. Если он еще ребенок, лучше вам остановиться здесь. Десятая десантная манипула Синдэнгуми, штатный психотехник Киллиан.
— Снимаю печать, — твердо сказала Сильвер. — Ран, тебе шесть лет. Где ты?
Дик снова закрыл глаза и тоненьким голосом проговорил:
— Не знаю. Здесь темно.
— Темно — потому что ночь?
Дик помотал головой.
— Ты под землей? — догадалась Сильвер.
— Да.
— Ты прячешься?
Дик снова закивал.
— Почему ты так тихо говоришь? Ты боишься?
Снова кивок, и доверительное:
— Если его не будить, он спит. А когда он спит, он молчит. И не заставляет есть.
— Он заставляет тебя есть?
— Чтобы выжить, надо есть. Я не могу, болит живот. Но он заставляет. Говорит, я должен выжить. Говорит, не надо смотреть, надо просто есть. Но я смотрю иногда. Если не смотреть — то вдруг это мама или папа?
Сильвер сжала зубы, выпрямилась на стуле, привычно отгораживаясь от ситуации профессией. Участие, не более того. Врач, исходящий кровью, ничем не поможет пациенту.
— Ран, прошло время, ты на корабле Синдэна. Что с ним случилось? С тем человеком, который заставлял тебя есть?
— Не знаю. Наверное, он все-таки не выжил.
— Ран, сейчас ты заснешь, и во сне будешь видеть часы. Сейчас они показывают десять минут пятого. Когда на часах будет пятнадцать минут пятого, ты проснешься. Ты будешь помнить все, о чем мы говорили.
Дик послушно обмяк, опустил подбородок на грудь. Сильвер побарабанила пальцами по спинке стула. Триста секунд на выработку стратегии разговора и всей последующей терапии. И на то, чтобы справиться с собственными эмоциями.
Ее не готовили к психологии экстремальных состояний. Предполагалось, что она будет улаживать конфликты в экипажах исследовательских судов и станций. Как и все, она получила базовый курс работы с посттравматикой и депрессиями. Базовый. Самый общий. Конкретно работать с детьми, которых пытались выкормить человечиной, ее не готовили. И даже опыт, полученный на войне и в Салимее, не очень годился.
Сильвер подавила раздражение в адрес психотехника Синдэна, который не придумал ничего умней, чем запечатать эти воспоминания и перебросить ответственность на неизвестного «уважаемого коллегу». Раздражение ничем не поможет. Мяч остановился здесь.
.. Он жил сейчас в доме Кордо на странном положении. Чтоб не провоцировать движение среди гемов, его поселили не на остановленном заводе, где была база Салима, и не в особняке Кордо, а в исследовательском центре. Для всех работников он был помощником эколога, тестирующим «рыбьих пастухов» и занимался написанием отчета. На самом деле Роксана поселила его там ради терапии — и чтобы составить компанию доктору Монтеро.
Увидев его после рейса, Сильвер отметила, что он хоть немного отъелся, а от Рокс узнала, что он еще и разбогател слегка. В Салим он приехал на собственном глайдере, набив багажник подарками. Оставшиеся деньги отдал Рокс, а на ее попытки возражать сказал, что иначе попробует послать их анонимным переводом, и если попадется — она будет виновата.
На этом все хорошее о нем, в общем, закончилось. Он приехал ради терапии, так как сам понял, что пришел край. Краснея и пряча глаза, рассказал о ссоре с Ройе и о том, как она едва не перешла в поножовщину. Скованные движения выдавали страх человека, несущего на себе неразряженную мину.
Терапию он проходил явно не в первый раз: выдавала несколько заезженная речь, когда он рассказывал о детстве, о людях, заменивших ему родителей. Не отрепетированная ложь, нет — привычная и оттого несколько истершаяся неполная правда. Гладкость формулировок, позволяющая не вникать в смысл произносимого.
Сильвер сразу заподозрила ментальный блок. Она не удивилась: есть вещи, которые детям ради сохранения рассудка лучше и не помнить. Чаще всего рассудок справляется сам, вытесняя кошмар в подсознание. Бывает, что помогает психотехник. Но это не значит, что кошмар исчез. Это значит, что он бегает по самым темным углам разума, как таракан по коммуникациям, и устраивает там короткие замыкания.
У Дика замкнул контур «если ты выжил такой ценой, ты должен изо всех сил оправдывать свое существование». В целом, обычный «синдром выжившего», если бы не… открывшая только что специфика родительской фигуры.
Кто-то тихо постучал в дверь. Сильвер ругнулась про себя: она же просила не беспокоить во время сеансов! Разве что какой-нибудь форс-мажор…
Она открыла дверь и увидела Роксану Кордо.
