Не имея ни препятствующей распространению излучений атмосферы, ни гравитации, этот ядерный огненный шар существовал сам по себе. Он расширялся и расширялся, явно не собираясь обрести конечные размеры или остановиться на какой-то хотя бы минимальной плотности вещества. На его кромках то появлялись черные штрихи облаков, то их снова поглощала расширяющаяся белизна яростной ядерной реакции.
Что бы ни случилось, у человечества теперь есть оборонительное оружие против пришельцев, если те осмелятся вернуться.
Тепловая радиация взрыва набросилась на крохотный корабль и Фаррелл во второй раз столкнулся со смертью под убийственным солнцем.
По-прежнему вниз…
Жара нарастала, кабина корабля была окутана ослепительным светом, а ему в голову лезли мысли о видоизменении непреложных истин. Натягивание вожжей его разогнавшейся лошадки больше не оттаскивает его от рвущихся ядерных зарядов. Они остались где-то позади. Они теперь не тормозят его приближение к ним, а отгоняют прочь. Вверх.
Но в космосе нет верха, так же как не может быть взрыва, нет веса и кислорода. Разберись в терминологии, Джейсон Фаррелл, мысленно прикрикнул он на себя, превозмогая болезненное истечение влаги из всех пор организма под гнетом жары. Верх противоположен низу, а различие направлений — всего лишь предварительная договоренность.
Молодец, вполне приличная ясность мысли для умирающего.
И вниз к Солнцу становится понятием вверх, если договоренность о различии такова, что вверх — это подальше от бомб, поближе к чистому небу…
На лазерном луче, спутниковый источник которого держали в руках люди науки, маленький корабль Джейсона Фаррелла поднимался все выше и отводился все дальше сквозь бахрому начинавшего темнеть огненного шара, который разваливался, полыхая одиночными взрывами уже без подпитки энергией из его центра. Он удалялся от Земли и пекла, через которое прошел, падал, совершенно неуправляемый в темноту хладнокровного здравомыслия космоса.
Белые губы Фаррелла, спеленутого коконом ремней безопасности, стали расплываться в улыбке, зарозовели и он рассмеялся, обнаружив, что перестал потеть.
В долине лежал город: спокойный в лучах солнца приближавшейся к концу зимы.
Капитан Мааст разглядывал город в бинокль. От его тренированного, многоопытного глаза ничто важное не ускользало.
Город почти очищен от ставших беженцами жителей. До наступления ночи через узкий проход на северо-восточной окраине должны уйти последние. Мааст направил бинокль в сторону этого прохода, но не обнаружил никакого движения. Беженцы — часть дела, он не мог не позаботиться о них. Это положит предел большим потерям среди немощных и стариков. Дни становились теплее, правда по ночам поднимался сильный ветер.
Это лучше, чем дать им остаться в городе. Мааст сторонник консервативных методов.
Возле него стоял лейтенант Андрик, его молодой адъютант.
Андрик сказал:
— Лейт Рууд докладывает о продолжающемся судорожном сопротивлении в доках, сэр. — У него на шее висел провод шлемофона, подключавший наушники к большой заплечной коробке приемо-передатчика.
— Понятно.
Мааст перевел бинокль на доки.
Широкая река протекала через юго-восточные кварталы; в устье этой реки бывшие обитатели города построили несколько мелководных доков. В прилегавших к ним складах вторгшиеся солдаты обнаружили зерно, пиво, станки, строительный лес, кипы шерсти, автомобильные шины, нейлоновый канат, электроаккумуляторы, канализационные трубы…
Эти-то склады и стали последним оплотом защитников.
Возникли ожесточенные, кровавые стычки, потери были с обеих сторон. На данной стадии жизненно важно, чтобы городу не был причинен серьезный урон и Мааст отозвал с поля сражения основную часть войск. В районе доков осталось только две сотни солдат; исход сражения решен не был.
Отсюда доки выглядели спокойными. На высоту тысячи двухсот метров над городом после прекращения перестрелки не долетали никакие звуки.
— Вызовите Миилза, — сказал он лейтенанту. — Хочу знать, появились ли новости.
Андрик повернул длинную хромированную головку настройки.
Из крохотного, забранного решеткой отверстия в верхней части приемо-передатчика послышался резкий, усиленный до механического звона голос.
— Миилз, сэр.
— Как идет дело? — спросил Мааст.
— Совет еще заседает, сэр. Сейчас у них перерыв на обед, но им потребуется еще часа три.
— Что с артиллерией?
— Она в пути. Много мы вам дать не можем, но при положительном решении направленного будет достаточно.
— Чья это часть? — ворчливо спросил Мааст.
Наступила пауза. Затем прозвучал ответ:
— Таарука, сэр.
— Хорошо.
— Воздушное прикрытие вы получите через 72 часа.
— Нельзя ли поскорее?
— Нет, сэр. — Голос звучал почтительно.
— Подождите у аппарата.
Мааст отвернулся от приемо-передатчика на спине Андрика и снова поднес к глазам бинокль. Горизонт и линия унылых холмов на противоположной стороне долины совершенно пусты. Нигде ни единого строения. Окраины города, казалось, повторяли естественное ложе долины, но не заполняли ее целиком. Город напоминал слой комковатого пюре на дне овальной тарелки.
Он обратился к Андрику:
— Мне немедленно необходима сводка о наличном составе нашего вооружения. Оставьте мне аппарат и представьте точный доклад.
— Да, сэр, — ответил Андрик.
Он высвободился из заплечных ремней и поставил коробку на землю. Небрежно отдав честь спине Мааста, лейтенант быстрым шагом направился к лагерю.
Мааст взял микрофон.
— Миилз.
— Сэр?
— Мне нужны ракетные установки, я даже знать не хочу, где вы их добудете. И как можно больше.
— Да, сэр. — В голосе было сомнение.
— Необходим метеорологический прогноз на ближайшие восемь дней. — Мааст взглянул на небо. — Хочу знать, долго ли продержится нынешняя погода.
— Что-нибудь еще?
— Нет. Оставайтесь на связи и сообщите, как только узнаете что-то новое.
Он перевел головку настройки в нижнее положение.
— Рууд.
— Сэр?
— Возвращайтесь сюда, как только сможете, и оставьте доки. Сейчас мы там просто теряем время.
Он снова щелкнул головкой аппарата связи и отключил его вовсе. Подняв коробку с земли, он набросил ремень на свои широкие плечи.
Мааст двинулся к временному КП; в этой низкой палатке размещались он с адъютантом и оборудование, с помощью которого предстояло управлять уничтожением города.
