Избушка на курьих ножках – это вам не фунт изюму, а почти пять тонн заколдованной древесины, обладающей самостоятельным и независимым характером. В принципе, лучшего жилища для сказочного персонажа и желать нельзя – самоходная изба предоставляет массу специфических удобств. Во-первых, ее единственное окно всегда выходит на солнечную сторону в любое время суток – потихоньку переступая курногами, изба поворачивается подобно стрелке часов, что, кстати, позволяет всегда знать точное время, достаточно просто поглядеть, не вставая с печи, в форточку: если в ней маячит горелая сосна с висящим удавленником – значит, сейчас раннее утро и можно еще поспать, если видны колья с насаженными на них черепами – близко полдень, и пора кого-нибудь уже съесть, ну а если дуб зеленый, к которому цепью примотан весьма живучий и довольно ученый фольклорист Кот (вот до чего может довести нелегкая судьба полевого филолога-исследователя!) – значит скоро начнется долгожданная ночная жизнь. Во-вторых, такая изба способна совершенно самостоятельно избегать внимания слишком настырных персонажей, которых по очевидному недоразумению называют «добрыми молодцами» – вот уж какими угодно их можно назвать, но только не «добрыми»! Эти неприятные молодые люди, вооруженные то мечом-кладенцом, то волшебным конем, а то и бензопилой с огнеметом бродят из сказки в сказку, ища с кем бы подраться. Эти привычки обличают в них обыкновенных гопников, и совершенно не понятно, почему сказочники уделяют им столько внимания! Так вот, избушка на курьих ножках обычно легко уклоняется от встречи с этими хулиганами, просто откочевывая ненадолго в глухие чащобы. Тогда «добрый молодец» походит, походит вокруг поляны, да и уберется восвояси. Ну, максимум, даст по морде с досады многострадальному Коту либо с правой руки, либо (если левша) с левой, добившись соответственно то ли песни, то ли сказки. В крайнем случае, если особо шустрый «добрый молодец» выскочит из-за кустов совсем неожиданно, то изба, повернувшись к лесу задом, а к нему передом, наподдаст ему куриной ногой такого знатного пенделя, что даже Шварценеггер с пулеметом будет лететь до самого Голливуда. Дед Угу при этом иной раз даже не просыпался!
Эх, да что тут говорить! Кончилась сладкая жизнь. Увы, отношения с избой были испорчены всерьез и надолго – вот вам наконец и причина того, что этим холодным зимним вечером Дед Угу, вместо печи, которая бы согревала его старые кости, имел в наличии только трухлявый пень, который он безуспешно пытался согреть собственным задом. Из этого очевидно, что обладание столь самостоятельным жилищем имеет не только достоинства, но и недостатки – попробуй-ка поймай в лесу шуструю и разобиженную избу! Вредное строение, между тем, переминалось с ноги на ногу буквально в пяти шагах, всем своим видом демонстрируя оскорбленную гордость. Несмотря на незначительность расстояния, изба была совершенно недоступна – не те годы у Деда Угу чтобы по кустам скакать! С тем же успехом она могла бы эмигрировать в Австралию – пугать кенгуру, с которыми, увы, вполне могла сравниться в скорости и манере перемещения. Так что ловить ее – дело пустое, надо было что-то придумывать. Тем более, что на носу Новый Год – праздник всякой нечистью (а Дед Угу не без гордости причислял себя именно к таковой) весьма уважаемый. Когда ж еще покуражиться над человечишками как не в новогоднюю ночь!
Ох уж эти настырные люди… Сказочному персонажу от них просто спасу не стало! Сколь бы ни был глух и дремуч заветный лес, но и в него забираются бессовестные людишки! Разводят костры, орут пьяные песни, раскидывают бутылки… И что им неймется? Иные в употреблении горячительных напитков заходят так далеко, что на них перестают действовать древние охранные наговоры Деда Угу, и они забредают даже на самую Запретную Поляну, пугая не по делу нервную избу. Вот и сейчас в воздухе чем-то явно неприятно повеяло… Повернув навстречу морозному ветру длинный крючковатый нос, Дед Угу совсем уже собрался по привычке сказать: «Чу! Русским духом пахнет!», но сдержался, поскольку пахло явно не русским духом. Пахло какой-то уже совершенной дрянью – железом, резиной и сгоревшей соляркой. Под хруст сминаемого снега и треск кустов на Запретную Поляну надвигалось с утробным рыком нечто, допрежь тут невиданное. То ли чудовище какое, то ли еще чего похуже. Ну и конечно, пугливая изба заячьим скоком, путая следы, моментально исчезла в кустах – чего и следовало ожидать. «Ну все, - подумал Дед Угу, - ты-то у меня за все и ответишь…» и, устроившись поудобнее на мерзлом пне, стал ожидать прибытия настырных гостей.
Меж тем, проломивши последнюю растительную преграду, на поляну выехал здоровенный черный автомобиль. Надо сказать, что хотя слово «автомобиль» Деду было и неизвестно, все же он был не настолько дик, чтобы принять повозку за неведомое чудище – благо, в чудищах-то он как раз разбирался. Тем более, что, взрыкнув напоследок мотором, экипаж остановился и в открывшиеся двери выбрались некие нетвердо стоящие на ногах индивидуумы.
- Во, гляди, Колян, а ты говорил не проедем! Да этот джип где хошь пройдет! Все, гони бабки – моя взяла!
Мрачный Колян уставился на спутника мутноватым взором, икнул, и, расстегивая на ходу ширинку, направился к кустам. Жизнерадостный же водитель джипа попинал колесо, смахнул снег с лакированной поверхности своего вездехода и с интересом оглядел поляну. Вот теперь-то на Деда Угу явственно повеяло русским духом – точнее, могучим водочным перегаром. Прибывшие на поляну человеки были явно пьяны до того изумленного состояния, в котором хлипкому иностранцу уже требуется реанимация, а русский человек становится дик и непредсказуем, совершая такие поступки, что сам не сможет поверить в них на утро. Тем временем, рассеянный взор новоприбывшего автопутешественника добрался до Деда Угу и в затуманенный мозг стала просачиваться информация, что они тут явно не одни. Встряхнув головой и убедившись, что пенек с Дедом не собирается исчезать пьяным мороком, пришелец решительно направился в его сторону.
- Здорово дед! Ты что, лесник местный? Не боись, дед, мы не браконьеры! Я вишь, джипец себе на новый год подарил, а Колян, зануда, говорит: «Не проедет твоя тачка по лесу, клиренс маловат!». Что б понимал, придурок! Ну и заспорили мы, на эту тему, понимаешь… Он – «Не пройдет!», а я – «Пройдет!». Вот и пришлось, елки зеленые, проверять… Ох мы и перли сюда, дед! Ты б видел! Снег во все стороны, мотор ревет, кусты трещат! А там – овраг! А я –пониженную! А он буксует, зараза! А я – все блокировки! Прорвались, елки зеленые! Дед, а дед, ты че молчишь-то, а? Скажи че-нить…
