А безномерный Страж, вышагивая себе по середине улицы, по сторонам не глядел, поплевывал и тешил Веста историями из Городского бытия. Он, например, рассказал о случае во времена того же Инцидента, когда один старшина вскрыл самовольно лазер-автомат из тех, что составляют Пояс Города, отразил атаку, уничтожив всю первую волну, а затем там же застрелился.
– Еще один наш великий идиотизм, – разглагольствовал Пэл, – тревога ноль-два, а старички в Управлении сидят зады оглаживают, ждут, когда сработает автоматика. О нижних чинах и разговору нет, они сам ключ «внешняя опасность» только через час и расчухали. Ну-с, автоматика не срабатывает. Полчаса не срабатывает, час не срабатывает, старички начинают ерзать. Зовут техэксперта. Тот им: так и так, заклинило шестеренки, зациклилась программа, сблындила машина, короче, снимай колпаки, крути вручную. Старички переглядываются, молчат. А соль в том, что по соответствующему Уложению ни под каким видом в колпак ручонками лазить нельзя. Хоть ты будь кто. Уложениям же тыща лет, Пояс в них проходит как новейшая, как секретнейшая и прочие страсти. В общем, карается смертной казнью. А уж полтора часа на исходе, головные отряды вот-вот в долине покажутся, хочешь, не хочешь, надо шевелиться. Вдруг на пульте сигнал – семнадцатая точка, колпак снят, тревога ноль-девять – «диверсия на секретном объекте». Тут они клювы совсем поразевали…
– Ну и? – не выдержал Вест.
– Ну и все. Его там на колпаке и нашли. Потом, после всего. В общем, правильно он, я полагаю, хрен их, чего бы старички те с ним после уделали…
Комбинат был обнесен глухим забором, и в заборе была дыра. Тропинка вела прямо в дыру. Или выходила оттуда. У дыры Пэл остановился и обернулся.
– Ну подумай, – сказал он добродушно, – чего ты там забыл? Червей не видел, как копошатся?
– Я должен посмотреть, – упрямо сказал Вест, он и сам не знал, что хочет найти здесь.
– Ну, посмотри, посмотри, – усмехнулся Пэл.
И были пылающие зевы и клубы дыма и пара, и узкоколейка с чумазеньким, непривычного вида локомотивчиком, и алая струя свирепого расплавленного жара, и отвалы коварного шлака, затвердевшего сверху, но лавово-красного под коркой… Нет, они не копошились. Они стояли перед пастями печей, приложив руку-козырек. Они шуровали в топках, и их чуть не облизывали языки огня. Они раскрывали рты и трещали, перекрывая грохот, непонятное, не похожее на речь, но сейчас же случалось что-нибудь – правильное и, вероятно, нужное в этот самый момент. Вест прошел много разных помещений, больших и малых, с непонятными машинами и инструментами, грохочущих и тихих, и везде все шло раза в три быстрее нормального темпа, напоминая невероятную кинопленку, пущенную ускоренно. Всюда, всюду, всюду, всюду, всюду…
Когда у Веста зарябило перед глазами, потекли слезы, а в голове забил набат, он взмолился, и Пэл вывел его к большой грязно-белой стене, из которой на высоте трех этажей выходили ржавые трубы и, перебрасываясь через ограду, уходили прочь.
– Дьявольщина, – приговаривал Вест, вытряхивая из ушей рабочую скороговорку Литейщиков, – вот дьявольщина.
– Убедился теперь? – сказал Пэл. – Пойдем посидим… э, да тут занято.
У стены, под самым выходом труб, росли худосочные кусты с будто рубленными листьями, покрытыми копотью. Они окружали вытоптанную площадку, а вдоль стены были выстроены ящики, и на них сидело пятеро или шестеро вокеров, все в серых робах, один в куртке поприличней. В троих Вест сразу узнал Литейщиков, остальные – неопределенные. Побелка была стерта с бетона до уровня плеч. Один из Литейщиков был пьян. Они все были хорошо, но этот особенно.
– Да я чтоб ребятам своим пожалел, да когда это было, – сказала синяя куртка. Вест сейчас же подумал, что где-то этого типа уже видел. – Чтоб я один там чего-то где-то… верно, мужики?
– Вер-рна, – соглашались двое, которых он приобнял за плечи»
– Свои ребята, ну.
Вест точно его уже видел. Он придержал Пэла, вознамерившегося, по обыкновению своему, устранить помеху кулаками. Пэл пренебрежительно хмыкнул, но остался на месте. Куртка бубнил:
– Ща идем еще, у меня там есть, два дня гуляем, три дня гуляем. За папаню моего. – Он вдруг зарыдал. – Новопреставленного…
– Ланно-ланнс-ланно, – зачастил Литейщик, что справа, – будет, будет, господин старшой, будет…
Куртка утерся, мызганул лапой по лицу.
– Я. мужики, завсегда с вами, с народом то есть, – заявил он. – И то: папаня тут, папанин папаня, корень, понимаешь, нашенский отсюда, – он постучал по ящику, – отсюдо-ва, вот…
– Эта… труба, значит, так? – встрял пьяный. – Тут, эта, конус, понял? Труба ид… идет на конус, налезает, так? Диаметр уве… увеличивается, а толщина стенок, – он хлопнул кулаком о ладонь, – не меняется! Это как тебе, а?
Все посмотрели на него. Вест тоже посмотрел на него.
– Чего? – спросил Куртка.
– Ве… увеличивается, – сказал пьяный, – а толщина стенок… не меняется!
– Трубы?
– Не., не меняется! – сказал пьяный и уронил голову. Куртка некоторое время ждал продолжения, а потом завел свое:
– А скажи, теперь что? Теперь, понимаешь, чуть чего, кто решает? Во-о! У кого то, понимаешь, у того, там… Нет, и правильно, правильно! (Праль-на! – вняли остальные.) И вы мужики, давай сразу, если чего, не стесняйтесь! – он примолк. – Щас пойдем, – сказал он после паузы, – щас. – У меня там… Но уж работу ты мне изволь! – завопил он, будто ему воткнули шило. – Уж изволь!
– Да, это уж да, – невозмутимо соглашалась аудитория. Пьяный опять проснулся.
– На конус, понял? На расширение. А толщина стенок… Вест глянул на Пэла. У того было такое выражение, будто у него болят все зубы сразу.
– Ты чего? – спросил Вест.
– Жду.
– Чего ждешь?
– Когда ты поумнеешь.
– А, – сказал Вест, но все-таки обиделся.
– На кой тебе эта мразь, – взъярился Пэл, – целоваться с ними ты будешь?
– Не буду, – сказал Вест обиженно. – Но вот того, в куртке, я уже где-то видел, только не вспомню никак.
– Которого-которого? – Пэл хищно выставил нос поверх куста, присмотрелся:
– Ерунда, сказал он убежденно, – подумаешь, видел.
Вест пожал плечами. От ящиков доносилось:
– Из третьих подручных, из третьих! На откатке стоял, лопаткой греб. Как папаня, бывало…
– Не… ни… не уменьшается! По-ял?
– Короче, так, – сказал Пэл, – если через…
Но тут компания как-то разом поднялась и, обнявшись, пошла вдоль стены, ища, где та заканчивается. Они и пьяного взяли с собой, он спотыкался следом, бормоча и время от времени чуть не падая. Пэл с Вестом наконец уселись.
– Уф! – Вест вытянул ноги.
– Извиняюсь, господа хорошие, – продребезжал сбоку голосок. Они повернулись.
