— Ты чего?! — восклицает он. — Да ты Андрюху до самого конца опарышем называл? Да ты его ненавидел! А сейчас ты собираешься жизнью ради него рисковать?
— Я не знаю, — пожимаю плечами. — Когда он исчез, оказалось, что я его не ненавижу. Вот. Впрочем, я вас понимаю. Это же мой брат. Я не хочу вас ни к чему обязывать. Я поеду один.
— Нет! — тут же отрезает Стёпка. — Между прочим, это была моя теория. Я тебя обнадёжил, поэтому, мне тоже отчитываться. Поедем вдвоём, а Серый дома останется.
Теперь Серёга раскрыл рот и выпятил глаза.
— Я не пойму, что тут такое? Выставляют стратегию против меня?! — задыхается он.
— Никто против тебя не выстраивает стратегию, — сухо отвечает Стёпка, не глядя на брата и засовывая руки в карманы. Но я-то знаю, мой друг сейчас умело манипулирует мнением старшего. — Съездим в приключения, вернём Андрюшку, а ты позаботишься об отце в моё отсутствие.
— А кто будет заботиться о тебе?! — восклицает Серый. — Ты хочешь, чтобы отец оплакивал мать и тебя? Ну уж нет! Я просто тебе приказываю: ты никуда не поедешь! Или я позвоню сейчас отцу и всё расскажу.
Теперь Стёпка и злится, и теряется. Да даже я немного пугаюсь, разговор перешёл на серьёзные интонации.
— Давайте вы решите этот вопрос сами. — Мне внезапно не хочется быть центром семейного конфликта. О поездке для себя я уже решил. — Давайте выйдем наружу, посмотрим, какой подарок нам оставили за дверью, и по домам. Я сегодня разузнаю про билеты, и завтра отправлюсь. А вы уж сами решите.
— Тёмка говорит правду, — кивает Серый. — Нам надо расходится. Но я для тебя уже всё решил, ты меня понял? — Он указывает на Стёпку.
— Понял, — ноет тот, опустив взгляд и продвигаясь к двери.
В коридоре на полу мы находим канцелярский файл, в который вложена карта Сбербанка. Но если бы на этом всё. В файле прятались паспорт Сергея и свидетельства о рождения моё и Стёпкино.
Сергей рассматривает документы с выпученными глазами.
— Это действительно мой паспорт. Тут даже первые странички замызганные, потому что я намочил паспорт под дождём. Как они это сделали?
— Думаю, они способны на большее, — мрачно заявляет Стёпка.
— Так! — Сергей вручает мне моё свидетельство и карточку сбербанка. — Делай что хочешь, а мы идём домой.
Кажется, Серому пришёл предел. Забрав файл со своими документами, он хватает Стёпку за руку и спешит на улицу. Я едва поспеваю за ними. У ворот своего дома они даже не оборачиваются и сразу заходят во двор. Я вздыхаю, снижаю скорость и бреду к своему чертогу, что виднеется через несколько коттеджей.
И вот я остался один. Мне страшно и смешно. Я ни разу не пользовался банкоматом, ни разу не покупал билеты, ни разу не был на вокзале даже. Мы выезжали с родителями иногда на море, но летали самолётами. Не всегда хорошо быть сыном богатеев, имеющим скудный жизненный опыт.
— Артёёёёёём! — слышу я голос мамы, когда уже почти подхожу к дому. — Артёёём! Иди сюда!
Я припускаюсь, миную изгородь и вот останавливаюсь у ворот. Мать стоит на крыльце в фартуке, руки испачканы в муке. Неужели она вылезла из раковины, в которой спряталась после исчезновения Андрюшки, и вернулась к прежним занятиям???
Но смотрит мама не на меня, а куда-то в угол двора. А потом я вижу мальчика с длинными коричневыми волосами, который бежит к крыльцу и кричит:
— Иду-иду!
У разбрызгивателя он останавливается, приседает и что-то подбирает в траве. На несколько секунд мне открывается его лицо. Мальчик младше меня, может даже года на два.
— Артём, пойдём быстрее! — зовёт моя мама, и теперь подозрительно глядит на меня.
Другой Артём, совсем не похожий даже на Андрея, одетый в детскую футболку, шорты, которые я бы назвал девчачьими, вскакивает и снова бежит к крыльцу. А сквозь сетчатую дверь мать продолжает сверлить меня взглядом, в её глазах оттенки подозрения и недовольства.
Когда другой Артём влетает на крыльцо, мать обхватывает его и вталкивает в кухню; пока закрывается дверь, её хмурый подозрительный взгляд всё ещё долбит меня. Двор замолкает, в нём никого, а я стою в оцепенении.
Конечно, отдалённо я предполагаю, что произошло, но в это ни черта не верится.
— Что за фигня творится!? — крик Серёги раздаётся на всю улицу. Он со Стёпкой уже спешит ко мне.
— Вас тоже домой не пускают? — мрачно спрашиваю.
— Там живут другие люди! — Судя по эмоциям Серого, внутри него творится армагеддон.
— Меня заменили на другого мальчика. Мелкого, чуть старше Андрюшки, — хмурюсь.
— Я же говорил, что они могут многое, — хмуро вздыхает Стёпка. — И они не нас заменили. Они заменили реальности. Мы с вами теперь в альтернативном мире, где в наших домах живут другие люди, а нас, может быть, вообще нет в истории.
********
Для обсуждения проблемы мы выбираем Заводь. Метрах в двадцати от нас ныряет мелкий мальчик в голубых плавках, изрисованных неясным узором. Поначалу мы ни о чём не говорили, а лишь слушали стенания Серого. Поэтому мы и ушли от жилого квартала, чтобы соседи не вызвали на крики полицию.
Стёпка сидел на стволе сваленного дерева, — которого в нашей реальности не было, — подтянув правую ногу к подбородку. Я примостился на корточках у кромки воды. А Серёга орал. В основном, его словарный запас ограничивался ругательствами, а весь поток лился в ключе одного вопроса: что происходит?
Даже мальчик в голубых плавках принялся странно коситься в нашу сторону и вскоре ушёл вдоль берега подальше от нас.
— И что нам теперь делать?! — задаёт вполне конкретный вопрос Серый. В руках он всё ещё сжимает файл с карточкой и документами.
— Думаю, тут всё ясно как день, — пожимает плечами Стёпка. — Они хотят, чтобы мы поехали в Петербург. Они устроили на нас Голодные Игры. И теперь мы на полигоне.
— Зачем??? — Серёга хватает Стёпку за плечи и встряхивает. Кажется, это первый раз, когда старший брат применяет к младшему физическую силу. Стёпка отворачивается и прикрывает глаза. — Зачем ты ввязался во всю эту фигню!? — Вместо слово фигня Серый, конечно, заворачивает кое-что покруче. Он снова встряхивает Стёпку так сильно, что очки того съезжают на кончик носа.
— Он ни во что не ввязывался! — вступаюсь я, сжав кулаки. — Пусть это не моя теория, но это я всех вас втянул. Стёпка тут мозг! Он нашёл эту теорию. Мы должны опираться на его разум, а не трясти его! Он — наш мозг. — Получилось криво, но я выкрикивал фразы, которые приходили на ум.
Сергей покосился на меня зверским взглядом, зарычал и отпустил Стёпку, схватившись за свои волосы.
— Теория моя, конечно, я теперь выступаю виновником всего происходящего, — дрожащим голосом выдавливает Стёпка и поправляет очки. — Но всё равно, спасибо, Тёмка.
