Негромкий хрип возник в ночном воздухе. С обочины поднялись тени — это спешили спутники писателя.
Станислав Гагарин, не ослабляя захвата, перенял концы шнурка в левую руку, уперся локтем в спину запрокидывающегося навзничь часового, чтобы усилить давление на горло, а правой, выхватив из ножен узкий и длинный нож, ударил противника в сердце.
Но удар оказался неточным. Помешала некая бляха или пряжка на груди часового. Лезвие глухо звякнуло и скользнуло в сторону.
Часовой захрипел сильнее.
Станислав Гагарин поднял нож и снова ударил пониже шнурка, охватившего горло, стараясь в кромешной тьме на ощупь попасть в адамово яблоко, которое ничем у часового не было защищено.
Но, видимо, ужас вплотную придвинувшейся смерти придал иноземцу сил. Он увернулся от страшного удара, и нож вонзился в левую ключицу, причинив сильную боль, но вовсе не прикончив бедолагу.
Хватка на горле несколько ослабла, и часовой соскользнул вниз и влево, освобождаясь от надежного казалось бы капкана.
В предыдущих случаях Станислав Гагарин без проблем уничтожил часовых, а затем он с товарищами отсек охрану. Соратники дали возможность Агасферу выбросить вагоны с сейсмическим оружием в иное пространство и время, охрану же оставили невредимой для будущих р а з б о р о к с милицией и МБ.
В самом первом случае, под Клином, им пришлось порядком пострелять. Видимо, и сейчас к этому шло.
Поняв, что без шума не обойтись, Станислав Гагарин отшвырнул от себя недорезанного и недодушенного — увы! — им часового, выхватил из деревянной кобуры с т е ч к и н и дважды выстрелил в морского пехотинца, воевавшего за имперские интересы Штатов на всех континентах, а нашедшего смерть в апрельской России 1992 года.
— Уходим на запасную позицию! — крикнул он товарищам. — По-тихому не вышло… Работаем вариант два!
К началу этой, уже последней операции, Станислав Гагарин как-то незаметно для себя и окружающих стал неформальным лидером, ненавязчиво, но достаточно жёстко руководил остальными людьми.
Агасфер, представлявший высшие силы, в н и к а л лишь в те моменты, когда сие соответствовало его чину.
В стоявших на запасных путях вагонах уже открывались двери, но никто пока по товарищам не стрелял.
Когда возник ответный огонь, Станислав Гагарин с Верой и оба друга-соседа заняли уже достаточно безопасное место.
Ударили сразу из трех гранатометов, выпустили дюжину гранат, дополнили ночной с ю р п р и з напалмовыми бомбами и завершили огневой удар очередями из четырех автоматов.
— Хватит, хватит! — услышали они голос Агасфера. — Объект вы подготовили в лучшем виде… Никого в живых не осталось! За чем они пришли, то и получили… Приготовьтесь к изъятию! Сначала их, потом вас…
Еще мгновение назад ярко пылали вагоны со смертельным оборудованием, засланным в Россию с вероломными целями под видом г у м а н и т а р н о й п о м о щ и. Округа была освещена бушевавшим пламенем, в котором взрывались гранаты из арсенала охраны и трещали в огне автоматные патроны.
И вдруг… Тьма сомкнулась над полем боя. Всё стихло.
— А что же мы? — спросила Вера, приподнимаясь на локте за естественным бруствером, который предохранял их от пуль теперь навсегда исчезнувшей в ином измерении охраны.
Станислав Гагарин почувствовал, что неожиданно затвердела земля, на которой лежал он, обстреливая страшные вагоны и тех, кто обслуживал и охранял их. Он подтянул левую ногу, чтобы упереться на колено и приподняться, увидел, что вокруг достаточно светло, встал на оба колена и обнаружил, что он и его спутники лежат на брусчатке Красной Площади.
Послышался тихий смех Вечного Жида.
— Поднимайтесь, поднимайтесь, друзья, — сказал Агасфер, стоя от спутников в пяти шагах. — Не то милиция вас не поймет… По Красной Площади либо идут, либо на ней стоят. А вы улеглись… Поднимайтесь!
Еще разгоряченные боем, увешанные оружием, люди поднялись на ноги.
— Мне показалось, что вам будет приятно оказаться именно здесь, в с в я т о м для русского сердца месте, — продолжал серьезным тоном Вечный Жид. — Да и попрощаться здесь символично, в традиционном духе… Машины ждут. Они развезут вас по домам. А пока… Спасибо за службу, товарищи!
«Для с о с е д е й он по-прежнему в роли Федора Константиновича — представителя Президента, — подумал сочинитель. — А как отвечу Зодчему Мира я, посвященный в истинный расклад?»
— Служу Отечеству! — просто сказал Станислав Гагарин.
Однажды еще в молодые годы он прочитал в «Письмах» Сенеки латинскую фразу и остался верен ей на всю жизнь.
Природа дает достаточно, чтобы удовлетворить естественные потребности.
Что может быть разумнее сего изречения?! Позднее Станислав Гагарин и воззрения киников сюда подверстал, и Бритву Оккама, и самостоятельно шутливый коммерческий закон сформулировал: «Если можешь заплатить меньше, не плати больше».
Сочинителю в с е г д а хотелось жить на лоне природы, трудиться на земле и довольствоваться плодами рук собственных… Может быть, и процесс писания романов был ему так по душе именно тем, что в основе имел вождение зажатым в пальцах правой руки пером по листу бумаги. Как знать…
Разумная экономия всегда и во всем, хозяйское отношение к любому делу отличали Станислава Гагарина, даже если добро не принадлежит тебе лично, а считается государственным, то бишь, общенародным, иначе говоря, н и ч ь и м.
А известную притчу Льва Толстого «Много ли человеку земли надо», прочитанную нашим героем в детстве, Станислав Гагарин помнил всю жизнь.
В третьей книге «Опытов» Мишеля Монтеня сочинитель, вздыхая от некоей зависти к тем, кто был напрочь лишен чувства собственности, прочитал:
«Сократ, видя как проносят по городу бесчисленные сокровища, драгоценности и богатую домашнюю утварь, воскликнул: Сколько вещей, которых я отнюдь не желаю!
Ежедневный паёк Метродора весил двенадцать унций, Эпикура еще того меньше. Метрокл зимой ночевал вместе с овцами, а летом — во дворах храмов…»
Разумно и расчетливо относясь к материальным ценностям, не прибранному в дело добру, справедливо понимая, что из любого г о в н а можно изготовить конфетку, Станислав Гагарин высоко ценил человеческую жизнь, неустанно повторяя: человеческая личность суть Вселенная.
А вот на тебе! Сколько вселенных разрушил он в сегодняшний отчаянный Час Быка, действуя к а л а ш н и к о м и ножом, с т е ч к и н ы м и безобидным по внешнему рассмотрению шнурочком, да и гранатометом не брезговал, покидал г у м а н и т а р и с т а м ответные роковые гостинцы.
