Ознакомительная версия.
Некоторое время продирался, нещадно треща ветками и рискуя потерять глаза, потом, повинуясь внезапному импульсу, остановился и почти бесшумно вернулся по своим следам к костру. Там было тихо и безмолвно, взятые в плен люди спали на холодной земле, прижавшись друг к другу.
Умник криво усмехнулся, представив, как собачий патруль идет по его следу в болото, и пружинистым бесшумным шагом двинулся по тропинке.
Но судьба в эту ночь не была к нему благосклонна – в серебристом узоре вдруг выглянувшей из-за туч луны он увидел прямо перед собой три звериных безухих силуэта, постоял, сплюнул и пошел обратно к костру.
* * *
Разбудили пленников без всякого уважения – бесшумно возникшие из утреннего тумана кавказцы сначала с обнюхали бледные лица, потом облизали их (Спящие мужики, не поняв, в чем дело, просто пытались закрыться) и наконец разразились таким громовым брехом, что бомжи просто рванули к лесу.
Опухшего ловить не пришлось – побег его кончился звучным ударом, после которого береза еще долго дрожала и роняла листву. Расстрига, прижатый к земле когтистыми лапами, громко читал Отче наш, Кеклик вопил – он попытался влезть на дерево, и теперь его оттуда за ногу стягивала пятнистая тварь размером с годовалого телка.
Только Умник и Лепила сохранили спокойствие и достоинство – впрочем, доктор дрожал мелкой дрожью, Умник, набычившись, сжимал к карманах кулаки.
Витька никто и не тронул – но он поднялся сам, морщась и держась за ягодицу.
Людей построили, собаки сели напротив – рыжая псина, облизываясь, не могла оторвать взгляда от кровоточащей голени Кеклика – потом во всех головах разом прозвучал низкий голос.
– Идите, господа, за моими друзьями. Что будет при попытке побега, вы уже знаете – посмотрите на Кеклика.
– А что с нами будет? – вдруг фальцетом закричал Опухший. К особенностям его физиономии прибавился растущий на лбу лиловый рог. – водки дадите? За так мы работать не согласные.
– Ты еще не понял, куда ты попал – с ноткой изумления ответил голос – ты будешь делать то, что тебе скажут. А насчет водки – не беспокойся, она тебе больше не понадобиться.
Голос звучал в мозгах людей, и поэтому выражения их лиц были говорившему недоступны – не мог оценить то ехидно-блудливое выражение, которое вмиг возникло на роже Опухшего. Умник покосился на него и крякнул – вот убоище, все события последних месяцев обошли его стороной. Ткнул соседа в дряблый бок и сказал.
– Слышь, толстячок – если они захотят, ты не только пить, ты срать перестанешь.
– а… – Опухший открыл рот и несколько секунд думал – а куда же я все это дену?
– В себе носить будешь – объяснил через плечо Умник, шагая за мохнатой спиной кавказца. – а потом операция. Зато деньги получишь…
– За что? – с испугом спросил Опухший. Он все воспринимал серьезно.
– Как это за что? Вот накопишь в себе удобрений тонны две, тебе и заплатят сразу, штук сто баксов.
– Заливаешь? – заволновался Опухший и попытался было обогнать Умника, чтобы заглянуть к нему в лицо, но был мгновенно схвачен зубами за ягодицу.
– Дурак – абсолютно искренне ответил Умник. Знаешь, как у птиц помет называется? Гуано. Почти то же самое. Бешеные деньги стоит.
Опухший пробормотал что то невнятное. Через несколько минут всем стало не до разговоров.
Псы – то ли по своей инициативе, то ли повинуясь неслышному приказу – взяли такой темп, что сначала отстал Опухший, который и на медленном ходу дышал с присвистом., а потом и все остальные растянулись цепочкой.
Расстрига вместе с подгоняемым испугом Лепилой, долгоногим и худым, первые выскочили на поляну, со всех сторон окруженную многовековыми дубами – тяжелые корявые ветви почти смыкались сверху, отбрасывая на покрытую бурой листвой землю узор теней. В центре, на ворохе листьев лежал здоровенный черно-белый пес, изучающий их со спокойным интересом.
Расстрига, некоторое время удивляющийся королевской стати собаки, уловил какое-то шевеление в кустах за ним, присмотрелся и ощутил озноб по спине. Не выходя на поляну, в зарослях до поры скрывались десятки, если не сотни собак. И настроены они были, похоже, не очень дружелюбно.
В спину Расстригу ощутимо толкнули, и взмыленный Умник, вытирая заливающий глаза пот, уставился на дога.
– Во, бляха муха – высказался он и крикнул через плечо.
– Витюха, брателло, вон твоя псина нашлась. Лежит, паразит, на листьях и в ус не дует. Ба… да тут целая собачья тусовка…
Витек, хоть и страдал от последствий сульфазина, вышел на поляну третьим, потом выпал из кустов держащийся за сердце Кеклик и наконец, сипя, как рваная гармонь, на четвереньках выполз Опухший.
Витюха повращал стеклянистыми желтоватыми белками, поморгал и скривил лицо то ли в гримасе, то ли в улыбке. Потом прохромал к собаке и замер перед ней в нерешительности. Пес был его – с одной стороны, но с другой – он чем то неуловимым отличался от того доходяги, который полз в свое время с ним по бульвару.
Дог разрешил его проблему – спрыгнул с кучи, подошел и, виляя искривлвенным хвостом, тяжело ткнулся башкой в живот…
– Что за материал вы доставили? – раздалось в головах людей непосредственно после этого – Что с ним делать? Один – комар, второй – дряблое сало, третий уже сегодня удрать собрался.
Им что, перед работой спортом придется заниматься?
Стоящие на смотринах мужчины переглянулись – они то считали себя мужиками хоть куда. Даже Расстрига, не перестающий думать о возвышенных вещах, ощутил укол недовольства.
– Это кто здесь материал? Это вы животные, а мы люди, венец творения… что вы с нами хотите делать? А если мы не позволим?
– Толмача сюда – пророкотало в сознании – незачем им знать то, что знать не положено.
Собачья стая в кустах зашевелилась, пропуская кого-то крупнее себя, и на поляну вышла Собачница. На больничный балахон она накинула невесть откуда взявшееся кожаное пальто на меху, растрепанные волосы подвязала черной, с золотым узором косынкой – и выглядела кем угодно, но только не душевнобольной. Она не стала спрашивать, что от нее требуется, только знакомо нахмурила брови…
– Так… ясно… вам велено передать, что на вас, возложена ответственная миссия – обучить собак приемам боя с человеком. Ваша популяция не хочет поддерживать сложившуюся мирную ситуацию, в некоторых местах не подчиняющиеся высшим существам люди не оставляют попыток уничтожить собак. В свете этого мы снимаем с себя обязательства не причинять людям вред и будем предпринимать ответные действия.
Будучи существами, лояльными ко всем формам жизни на Земле, в том числе и к виду гомо, мы не будем причинять вреда больше, чем это требует самооборона, то есть сопротивление будет равно агрессии.
Ознакомительная версия.