Некоторые, я видел, пытались подражать их движениям: широким взмахам Птиц, осторожным перемещениям Кротов, плавным изгибам Рыб.
Я не отгонял их: так было всегда. И я, притаясь за священным белым деревом, взмётывал вверх ручонки, с тревожным замиранием сердца ожидая: не появились ли на них перья, подобные тем, которые росли и крепли на руках старших товарищей? Но перья не появлялись.
Иногда Искры гасли.
Я не знаю, почему так происходило. Обычно это случалось с самыми маленькими Искрами. Но не всегда самые маленькие Искры встречались у самых маленьких детей.
Искры появлялись у малышей в определённый период жизни: когда они встали на ноги, научились говорить и задавать вопросы. У одних это происходило чуть раньше, у других чуть позже. А вот гасли…
Обычно они затухали медленно, спустя какое-то время после начала занятий. Постепенно и незаметно Искра становилась всё меньше и меньше и, наконец, исчезала.
В этом не было ничего страшного: ребёнок возвращался домой, в семью, начинал осваивать семейную профессию, и в конце концов становился хорошим плотником, пекарем, лодочником, башмачником, хлеборобом.
Сегодня я отобрал девятерых ребятишек. Это было больше, чем в прошлый раз: тогда их было шесть; но меньше, чем в позапрошлый: тогда их было одиннадцать.
Но среди одиннадцати был Керм…
Я вспомнил о нём, когда услышал слова Раста.
Керм хорошо учился – может быть, даже лучше, чем Раст. Он легко запоминал всё, что я говорил, прекрасно воспринимал все сигналы окружающего.
И он тоже никак не мог выбрать, кем стать. Всё окружающее казалось ему слишком хорошо известным, обыденным, а Керм постоянно хотел новизны.
Я рассказывал – и ему, и всем остальным, – что сейчас они изучают лишь основы, начала знаний об окружающем мире, а самые главные знания получат после того, как сделают Выбор.
Но выбирать у него не получалось. Потому что прежде чем заявить о своём Выборе во всеуслышание, нужно сделать Выбор для себя, решить, кем ты хочешь и можешь стать.
А он не мог выбрать. Ему хотелось всё – и ничего.
Он напоминал мне Раста… нет, наоборот, Раст напоминал мне Керма, ведь Керм был раньше. Но со временем я забуду о том, кто из учеников когда пришёл, и буду лишь помнить их. Быть может, даже без упоминания имён.
Но пока я помнил. Керм… В один день с самого утра он говорил, что хочет стать Воздушным, и я успокаивался. Но после обеда он менял пристрастие, и заявлял, что быть Водным лучше. А к вечеру забывал о воде, и начинал утверждать, что под землёй тихо и спокойно.
А потом он замолчал и перестал говорить совсем.
Я отправил его в путешествие по окрестностям. Я думал, что природа сама подскажет, где потребуется его сила и умение.
Он бродил среди полей, взбирался на скальные холмы, лазал на деревья-великаны и плутал там среди ветвей и гигантских листьев, плавал в ближайших озёрах и реках.
Он не вернулся из путешествия.
Обеспокоенный – ведь Керм был одним из лучших учеников – я отправился по его следам. Это нетрудно: любые следы легко увидеть тому, кто учил их оставлять.
И я нашёл его. Нашёл среди острых скал.
Нет, он не разбился, сорвавшись с одной из них: такое попросту невозможно. Разбиться могли разве что неопытные земледельцы, случайно забредшие в горы. Но что делать земледельцу в горах?
Керм выбрал хорошее место: я вынужден признать, этому он научился. Но всё остальное… Почему он сделал так? Я не мог понять.
Он остался на ровной площадке, с которой хорошо видны и Посёлок, и Деревня, и озеро с впадающей в него рекой, и поля, и необъятно голубое небо. А если обернуться, то и остроконечные пики скал появлялись перед тобой. Там начиналась горная страна.
Но ему не требовалось оборачиваться.
Керм стоял у самого края пропасти: чтобы не мешать тем, кто придёт сюда осматривать окрестности. Но он уже не был Кермом – тем Кермом, каким я привык его видеть. Он сделал свой Выбор.
Небольшой, с высоту человеческого роста, острый чёрный камень – как будто упавший откуда-то сверху обломок скалы. Но в наших краях не бывает чёрных скал.
Я сразу узнал его. И опустился на колени, чтобы рассмотреть, как это произошло.
Основание остроконечного пика сливалось с серым гранитом площадки. Разделить их было невозможно. Размытость границы говорила, что камни – чёрный и серый – слились воедино.
«Зачем ты сделал это?» – мысленно спросил я, прикасаясь к остроконечной вершине и надеясь, что мой вопрос долетит до него. Ведь долетал же он до Птиц сквозь ледяные облака, до Кротов сквозь толщу земли и скал, до Рыб сквозь глубины вод. Сразу после Превращения я мог легко разговаривать со всеми, кто хотел ответить.
Но Керм не отозвался, и я понял, что никогда не получу ответа. Я смог лишь его узнать.
Кто знает: может быть, ему открылось что-то большее, нежели чем мне? Где-то там – в гуще зелёных ветвей, в глубинах вод, под землёй, на скалах или в воздухе – он встретил нечто такое, что не удавалось доселе встретить ни мне, ни кому другому. Или же он испугался? Но чего: неба, земли, воды? Он не хотел ничего выбирать – и всё же выбрал. То, чего не выбирал до него никто.
Никто? Я обвёл взглядом остроконечные пики разноцветных скал. Кто считал, сколько лет существует Община? Сколько Учителей сменилось в ней? И сколько учеников делает такой выбор?
Мысль мелькнула и исчезла. Я отогнал её, как нелепую.
Но… что я знаю об Учителях и учениках? Если есть другие Общины, подобные нашей, если там имеются такие же Учителя и ученики, если часть их делает такой же Выбор, что и Керм, то за многие годы… И я снова оглядел ближайшие скалы.
А сам Керм? Возможно ли обратное превращение? И каким он вернётся?
«Он одумается и возвратится», – уговаривал я сам себя. И мне хотелось верить тому, что я говорил, хотелось думать, что его поступок – временное явление. А сильнее всего хотелось больше никогда не встречаться с таким Выбором.
Но после этого я совсем по-другому стал относиться к окрестным камням. Да и не только к ним: будучи в горах, я видел, как от жары и мороза растрескиваются скалы. Значит, и тот песок, что лежит под ногами, тоже может оказаться частью чьих-то Учеников. И сама земля… Жителюди ведь хоронят своих умерших в земле. Значит, и она является частью них. Поэтому ко всему окружающему следует относиться бережно и с уважением.
И вот теперь – Раст. Неужели на этой площадке появится ещё один чёрный камень?
И я решил рассказать Расту о Керме. Только ему, и никому больше. И только о Керме.
Раст выслушал с интересом, не перебивая. Выслушал, но ничего не сказал.
По выражению его лица и глаз я не смог понять, о чём он думает, и какое решение примет. Выбор зависел только от него.
