Пока Лиза пересказывала Татьянины душераздирающие бредни, я не спускал глаз с Лехи: мне было очень интересно, как он, с его склонностью к "метафизическим" объяснениям, отреагирует на эту информацию. Я хотел понять: была ли в его словах об иных мирах реальностях хоть крошечная доля искренней веры, или же он, как все присутствующие, сделал актерство и стеб единственно приемлемым для себя стилем общения. Хотел понять, но не смог.
Неужели Татьяна действительно покончила с собой? Что ж - уважаю. Уважаю самоубийц. Если обстоятельства не позволяют человеку жить, как он хочет, а переломить эти обстоятельства нет объективной возможности, - он не смиряется, он гордо уходит. Интересно, смог бы я, если б оказался в какой-нибудь безвыходной ситуации? Ведь это ложь, что выход имеется всегда. То есть зачастую смерть и есть этот единственный выход. Нет, я бы все-таки не решился.
Лиза завершила свое повествование: в ее ироническом пересказе Танина история выглядела просто смешной и ничуть не зловещей. Кажется, на Леху она не произвела ни малейшего впечатления. Если он и верит в какие-то паранормальные явления, то мысленное убиение рассерженной женой своего алкоголика-мужа к ним не относится. Слишком приземленно. Антураж не тот. Алекс - парень интеллигентный, книжный, ему подавай что-нибудь потоньше.
- Как там наш Геныч? - поинтересовалась Лиза. "Наш!" Хотели мы все того или не хотели, но ощущали себя частицами некоего целого, едва ли не членами семьи: странный список связал нас крепче, чем связали бы годы знакомства. - Давно о нем ничего не слыхать.
Я вздрогнул и весь подобрался, помимо воли вспомнив свою сегодняшнюю шутку. Если сейчас окажется, что о Генке никто ничего не знает, я не успокоюсь, пока не выясню, жив ли он. И если мертв - дальше страшно думать...
- Почему не слыхать, он мне час назад звонил, - жизнерадостно доложил Леха.
Я почувствовал, как в моей груди разливается покойное тепло. Сердце еще раз тяжело подпрыгнуло и улеглось на место, и я уже вполне спокойно осведомился, как "наш" Гена поживает. Леха охотно удовлетворил мое любопытство:
- Вроде успокоился, понял, что никакие мафиози на него не покушаются, поверил, что это шоу. Только я не стал ему ничего говорить о наших решениях: про отказ играть и про суд. Пусть человек поучаствует. Он бывшей жене все оставил, и машину и квартиру. Ему нужно...
Дальнейшая беседа в основном вертелась вокруг запившего Олега и его сложных отношений с женами. Я был сыт по горло этим Олегом и почти не участвовал в общем разговоре, лишь изредка подавал голос, чтоб о моем существовании не забывали. Когда стали расходиться, Алекс ушел, конечно, с Лизой. Все правильно - соседи. Неужто, Дориан, он должен был бросить даму и вас через дорогу провожать?
Нехай Геныч выигрывает и покупает квартиру. Ему действительно нужно. Хотя мы так и не знаем размера призового фонда. Может, сумма такая маленькая, что ему и на квадратный метр не хватит. В Москве метры дорогие, лишь чуть-чуть подешевле, чем во стольном граде Ленинбурге. Кстати, о Питере: Лиза сказала, что завтра туда летит - в командировку. А я давно не был. Надо как-нибудь проведать отцову вдову. Она хорошая тетка, хоть мы с ней никогда особо близко не общались. Но зимой скучно. Белые ночи будут поеду. Что, если позвать с собой...
... декабря 200... года, четверг
"Если эти поразительные явления реальны, я сойду с ума; если же это
плод моего воображения, я уже сошел с ума".
Амброз Бирс. "Проклятая тварь"
Загорал на озере. У озера стоял дом, белый и веселый, было лето. Ромашки, васильки, пчелы жужжат, банально, но приятно. Я уже много раз видел это озеро и этот дом, и мне всегда было там хорошо. Вообще-то я предпочитаю видеть во сне кошмары. После них особенно радостно проснуться: чувствуешь такое облегчение, точно заново на свет родился. Но страшилки редко меня посещают. Ромашки и тому подобная карамель снятся гораздо чаще.
Где же мы находимся, когда спим, что это за мир такой? И отчего мы так уверены, что просыпаемся в том же самом мире, в каком накануне уснули? Озеро, белый домик - все это было со мной где-то, и я тоскую по ним до сих пор?
Малость позанимался ненавистными хозяйственными делами. Может, жениться? Иветта, Лизетта, Жанетта, Жоржетта, ах! полковник Соболев, прощайте, женюсь, женюсь, какие могут быть игрушки... Если жениться, то на Маринке. Только она не согласится, потому как у меня ни кола ни двора... Прогулялся, пообедал, растянулся на диване. Позвонить Гене? Вчера он был живой, но это было вчера. Нет, с какой стати я ему буду звонить?! Я же просто пошутил. Ничего сверхъестественного не произошло, не происходит и произойти не может. Чушь какая!
Ну так позвони и убедись, что чушь. А если все же... Как Марина рассказывала? И сказать вслух: "Форзи, заберите меня", - глупо, и промолчать - глупо; раз уж такая мысль посетила, получается, будто молчишь из страха. Так что глупей - отныне и во веки вечные ежечасно справляться о Генкином здоровье или притвориться перед самим собой, что не боишься?
Который день сердце покалывает. Это только с виду мне все те же двадцать, а внутренним органам, небось, за пятьдесят. Три года на коксе. Шесть лет с алкоголем. Не то что о спорте - о физзарядке давно забыл, только знаю на диване валяться. Напрасно пытался отвлечься от мыслей о Геныче. Не удержался - позвонил. Домашний не отвечает, это ясно, мужик на работе. Мобильный молчит, тоже ничего особенного в этом нет. А рабочий все занят и занят. Хватит глупить. Лучше поинтересуюсь у Олега, не нашлась ли Таня.
...Выяснил: до сих пор ни слуху о ней ни духу! А Олег наш снова пьян. Угрызениями совести мучается или празднует освобождение от семейных уз? В последний раз попробую Генке на работу позвонить. Самое мерзкое, что в каком-то дальнем уголочке сознания хочется, чтобы он... чтоб убедиться в своем тайном могуществе...
Геннадий не приходил сегодня, оказывается... Ну, загулял. Ну, запил. Ну мало ли что! Решил с бывшей женой помириться и уехал!
Седой сказал, останется только один - это значит, что вслед за Геной я должен и других... Нет, Генка просто запил, загулял! И что я так дергаюсь от дверного звонка?
Лампочка на площадке опять перегорела. Привалившись плечом к стене возле дверного косяка, стоял маленький, тонкий парнишка - в темноте белели кроссовки и кепка. Фигурка отделилась от стены и ступила на порог, ворча:
- Ну и подъезд! Какой-то свинюшник. Натуральные питекантропы...
Марина скинула мне на руки бесформенную куртку, не глядя, швырнула кепку - та упала точно на рожок вешалки, покачалась, как мяч в волейбольной корзине, и повисла.
- Скажи, друг мой! - начал я с места в карьер, - ты бы не могла выйти за меня замуж?
