- Маруся, тебе Генка сегодня случайно не звонил? - спросил я мерзким фальшивым голосом. - Как он там?
- Хорошо, что напомнил! Дай-ка телефон. Он меня на днях просил в Интернете справочку по жилищному кодексу найти.
Подал ей телефон, взял пустые чашки и вышел на кухню. Мне даже присутствовать не хотелось при том, как она будет звонить. Нервишки не выдерживают. Включу воду погромче, чтобы не слышать. Когда вернусь в комнату, она скажет, что все нормально, и тогда можно жить.
Тьму-тьмущую народу убивают по всему свету каждый день. Я знал одного мужика, который насмерть сбил женщину на дороге, так он чуток отсидел и вышел, и ничего, никакого особенного раскаяния. Поверьте, это совсем не так тяжело - знать, что ты кого-то убил. Если не было расчлененки, крови, хрипов, судорог и разбрызганных по вашей одежде мозгов, - это, в общем, не так ужасно. Наверное, потому генералы так легко посылают людей воевать для них мертвые существуют в виде сводок, а не в виде разбрызганных мозгов.
Конечно, всякие там угрызения совести, раскаяние, тоска бывают, если вы случайно убили кого-то дорогого, милого, беззащитного, кого-нибудь, кто вас любил. Но можно пережить и это. А уж если незнакомого или полузнакомого - это просто тьфу.
Что ж я все оправдываюсь? Опять генералов каких-то приплел! Дались мне эти генералы! Ничего с Генкой не случится. Я выключил воду, обернулся, и чашка выпала из моих рук: Марина стояла в дверях, глядя на меня широко распахнутыми, остановившимися глазами.
- Представляешь? - сказала она почти без выражения. - Геныча убили.
- Ты шутишь, - пробормотал я, нагибаясь и подбирая осколки чашки.
- Сосед по коммуналке сказал. Он уже на опознание ездил, сосед то есть. Вчера, поздно вечером, почти ночью. Патруль его расстрелял.
- Патруль?! - я вытаращился на нее с искренним недоумением: такого предположить никак не мог. - За что? У Генки же есть московская прописка!
- Там все как-то непонятно, я не могла подробно расспрашивать, скороговоркой произнесла Марина. - Сосед сам ничего не знает толком, ему не объясняли. То ли Геныч сопротивление оказал, то ли что. Менты ведь если кого убьют, даже нечаянно, - концов не сыщешь. Ну, это вообще уже ни в какие ворота..
- Случайность, - твердо сказал я. - Он ведь мафии боялся, ходил наверняка с оружием. А разрешения, поди, не было. Или стал в патрульных первым стрелять - крыша-то едет. Вот тебе и неадекватный поступок!
Пытаюсь ее успокоить, но верю ли сам хоть чуточку в то, что говорю? Менты - они кого хочешь пришьют, не моргнувши глазом... Это ведь не я, не я?! Что же теперь будет? Что мне теперь делать? Я не хотел, клянусь, не хотел! Шутка! Ничего я не имел против Геныча.
Как же, не хотел ты! А кто про эксперимент говорил? Проверю, есть оно, могущество, или нет его? Проверил, убедился? Останется только один... Нет, ничего не понимаю!
- Приходи завтра, - попросила Марина, - мне тоскливо... И Леха придет... А может, все-таки сходишь в милицию? Мне-то с ними связываться страсть как не хотелось бы...
- Мне и вовсе туда идти не резон, - ответил я. - У них ведь как: то ли он шубу украл, то ли у него шубу украли. Начнут самого проверять, выплывут все мои грехи: незаконный Интернет, отказ от исповеди, запрещенная литература, уклонение от уплаты налогов и бог знает что еще. Марина, а почему бы тебе к генералу своему не обратиться? Просто за советом.
- Он уехал, у них учения в НАТО. Так что я пока сирота.
- А других влиятельных друзей у тебя нет?
- О господи, это такие... домашние животные. Мирные, жирные, сытые. Кроме как жаловаться на своих жен, они ни на что больше не годны.
Я проводил Маринку и повалился на диван, сжимая голову руками, чтоб не разлетелась на кусочки, как чашка. Пошарил, нашел пульт, включил экран. Все обыкновенно. Завтра ожидается потепление. В Думе дискутируется вопрос о переносе столицы из Ленинбурга обратно в Москву, не исключено, что предложение получит необходимое количество голосов. В криминальном выпуске тоже ничего особенного. Конечно, когда речь идет о ментовском убийстве, ничего не скажут, эта информация всегда закрытая. Да и Геныч - кто он такой? Инженеришка задрипанный.
Факт общеизвестный: в шоковые моменты в мозгу человека включается некий предохранитель, не позволяющий думать о кошмаре, чтоб не сойти с ума. Мысли доходят до какой-то глубины и останавливаются перед невидимой преградой, отказываясь двигаться дальше. И все же попытаемся рассуждать трезво. Холодно и ясно, как Татьяна выразилась.
Предположим, с Генычем - тоже инсценировка! Ведь вся информация с чужих слов, и ее не проверить. Может такое быть? Запросто. Все "убитые" дают подписку о неразглашении и преспокойно отсиживаются по конспиративным квартирам, как в "Большой погоне" делается. Единственная разница - туда игроки приходят по своей воле, а нас никто не спрашивал. Ну и что? В этом заключается принципиальная новизна нашей игры.
Или допустим, что Генка действительно влетел по своей неосторожности. Увидал патруль, подумал, что это бандиты, достал ствол, начал палить. А такое может быть? Легко! Я тут абсолютно не при чем, элементарное совпадение. Вчера вечером я просто в шутку сказал, и даже не сказал, а всего лишь подумал. Маринка права: вредно столько читать Шекли и Кинга.
Седой был похож на Мефистофеля... Останется только один...О черт! Читать вообще вредно. Собрать все книги да и сжечь!
Маруся-то наша стопроцентная материалистка, несмотря на свою болтовню про форзи и прочее. Ей не нужно никакое вуду, чтоб мужа пришить, для этого всегда найдется вполне материальный исполнитель. Стоп, стоп: а не может быть, что кто-то из нашего списка рехнулся и убивает соперников по-настоящему? М-да, это уже не Шекли, а дешевый детектив. Какой вздор! То из автомата расстреливает, то машиной сбивает, то похищает, то патрулем прикидывается. Так не бывает. А что бывает?
Ладно. Глупости и больное воображение. Никакой паранормальной силы у меня нет. А если и есть... Что еще за "если"?! Нет... а если... да нет же... но все-таки... если, если... в таком случае я говорю: стоп.
Если это я натворил - пусть все теперь закончится, прекратится, прошу, приказываю: Game is over! Больше никого. Марину и Алекса - никогда, ни за что я такого не пожелаю, а раз не пожелаю, значит, ничего не будет. То есть что значит "Марину и Алекса"? Вообще никого, разумеется. Но главное, их чтоб не трогали, пощадили, только не их! Форзи! Слышите? Нет, нет, я просто неточно формулирую, никого не трогайте. Но главное - этих двоих...
Все, хватит! Нет такой силы, что заставила бы меня убрать еще кого бы то ни было. И вообще это чушь собачья... а если не чушь, если хоть на чуточку, хоть на столечко правда, - пусть это будет не Лешка и не Марина, можно?
