– Успокойтесь, друзья, вы не выдали нам ваших сокровенных тайн, только Фаэтон, Чернов, да интересная гипотеза Грэма относительно влияния религии на наше восприятие чужого разума. – Шон Берк, успокоил обоих, словно читая их страхи, как открытую книгу. – Грэм, я думаю, что вы найдёте для меня время, чтобы поговорить об этом подробнее.
– Конечно, найду…
– Грэм, вы потом поговорите, – не могла успокоиться Лия. – Шон, но как вы узнали, что я… – Она повернулась к Грэму, готовая аннигилировать его своим взглядом.
– Понимаешь, Лия… – Грэм опустил глаза. – После того, как ты и Анни, оповестили всех о прослушивании моих рассказов, мы с Шоном ещё раз обошли всех и назначили новую встречу, только на несколько минут раньше.
– Иуда, убью! – Лия картинно «выхватила невидимый кинжал из-за пояса» и звонко «вонзила» его в спину историка. – Умри, подлый обманщик!
– Теперь, после пролитой крови жертвы, ты простишь его? – спросил Крис, видя, как Грэм потирает место «удара кинжала».
– Куда деваться, Крис, ведь нас должно быть десять, а не девять. Вставай, несчастный, я тебя прощают!
Всё это время, после шуточного, но крепкого удара «кинжалом», Грэм лежал на полу беседки, изображая поверженного Иуду.
Когда все формальности сбора экипажа были устранены, и слушатели разместились на диванчиках и перилах беседки, Грэм, не ломаясь, приступил к рассказу.
– Скажу, честно, война – это ужасная вещь, но даже на ней бывают забавные случаи. Мне кажется, что будет правильно, рассказать именно о таких ситуациях.
Это произошло в одной из стран Латинской Америки. Я, с группой корреспондентов из различных газет, присоединился к небольшому отряду американских морских пехотинцев, которые направлялись в глубь джунглей, в поисках одной из многочисленных партизанских баз.
Почти три часа мы продирались сквозь заросли лиан и кустарника, прорубая себе дорогу. Если добавить к этому, что в любой момент мы могли наткнуться на хорошо подготовленную партизанами засаду, то настроение наше было далеко не радужным. Впрочем, нам крупно повезло, и мы, к всеобщей радости, и неожиданно для себя, вышли на достаточно широкую тропу, которую, видимо, и искал наш проводник.
Как только, мы немного перевели дыхание, движение продолжилось, но уже без мачете и штык-ножей. Не успели мы пройти по тропе и десятка шагов, как над нами затрещали ветки, вызывая смятение и страх, от возможной опасности нападения на наш отряд мятежников, скрывающихся в непроходимых зарослях джунглей.
Полежав носом в прелых листьях и, не услышав стрельбы или криков нападающих, все мои собратья журналисты, вместе с отважной морской пехотой, стали подниматься с земли, чтобы продолжить наш путь.
Оказалось, на шедшего впереди всех пехотинца спрыгнула небольшая обезьянка, которая, сорвавшись с ветки, плавно спарила на его плечо. Представившееся нашим глазам зрелище развеселило всех. Было забавно смотреть, как здоровенный парень пытался одеть свой берет, в то время, как маленькая обезьянка стаскивала головной убор с его обритой головы, норовя, украсить свою собственную голову, приглянувшейся ей шляпкой.
Чтобы не расстаться со своим беретом навсегда, молодой солдат вынужден был, одной рукой, придерживать весьма шуструю обезьянку, чтобы та не сбежала в заросли джунглей со своей добычей, а, другой, яростно бороться с нахалкой, за право носить берет.
Стоявший рядом со мной, корреспондент из Германии быстро схватил свой фотоаппарат и бросился снимать забавное зрелище, совершая при этом немыслимые пируэты вокруг пехотинца и выбирая наиболее интересные ракурсы для снимков.
То, что произошло в следующее мгновение, не мог предвидеть никто. Снимающий пехотинца корреспондент, неожиданно, перевернулся вверх ногами и вознёсся ввысь, отрываясь от земли на добрых полтора десятка метров, подвешенный за ногу толстой лианой.
В таком бедственном положении, висящим головой вниз и машущим нам своим фотоаппаратом, мы и отсняли незадачливого фоторепортёра. Как вы понимаете, ему самому, такого шанса не выпало. Самое забавное, что даже обезьянка, которая прыгала на плече у солдата, застыла, внимательно рассматривая, болтающегося на лиане человека.
Как оказалось в дальнейшем, местные жители установили специальные петли-ловушки в разных точках тропы, ведущей в их селение. Обезьянка оказалась ручной, и весьма эффективно использовалась для отвлечения бдительности всех идущих по тропе.
Вернувшись из деревни, мы совершили взаимовыгодный обмен: виновник приключения уступил нам снимки пехотинца, с сидящей на его плече обезьянкой, а мы вручили ему его собственные изображения, где он висел вниз головой.
Грэм вошёл в азарт, и истории стали ещё более экзотическими. Наиболее внимательные и критичные слушатели понимали, что историк вносит существенные дополнения в свои «правдивые» истории, но никто не собирался следовать протоколу, тем более что подобные уточнения и приписки, периодически, вызывали волну хохота, снимая усталость и сплачивая будущий экипаж.
Сам же рассказчик, как ни старался, так и не смог оторваться от колдовских чар Лии. Её глаза, светящиеся изнутри таинственным огнём, притягивали и очаровывали Грэма. Он старательно вспоминал, где мог видеть подобный ореол из спутанных огненных нитей, лучащихся вокруг непроницаемого зрачка её глаз? Да, он вспомнил, где встречал это удивительное зрелище.
Глаза Лии напомнили ему полное солнечное затмение, которое ему посчастливилось однажды наблюдать. Солнце полностью закрылось лунным диском, и его корона заиграла своими лучами вокруг тёмного зрачка Луны.
– Господи! Какая это была божественная красота, – вспомнил Грэм, пока друзья смеялись над его удачной шуткой.
Теперь же, он наблюдал аналогичное сияние на расстоянии вытянутой руки. Ради этих глаз он готов был годами трепать байки, но темы утекали, как песок сквозь пальцы, и панический страх, упасть в глазах любимой, стал заполнять его душу, не находя выхода, из безвыходной ситуации неизбежного позора, приближающегося с окончанием очередной байки.
Странно, но эти первые колебания и сомнения англичанина мгновенно уловил Сергей Щербаков, который неожиданно для всех переключил внимание слушателей на себя. Встретившись взглядом с Грэмом, он слегка подмигнул своему другу, переведя, при этом, взгляд на Лию, и показывая выражением лица, на удачный выбор и отменный вкус историка. Уайтхэм был поражён проницательностью русского, но, ещё больше, он был благодарен другу за своевременную помощь.
Стемнело, как всегда, сразу, и слушатели, погрузившиеся в быстро сгущающиеся сумерки, довольно быстро осознали, что настало время отправляться по своим комнатам, так как завтра их ожидала напряжённая и ответственная работа.
