– В тебе говорят жалость и совесть, Алан. От них в жизни – одни неприятности и проблемы, ибо идя на поводу у этих двух чувств, ты НИКОГДА и НИЧЕГО в жизни не добьешься. А для бизнесмена это – непозволительная роскошь, от которой нужно как можно быстрее избавляться, и желательно – за хорошую плату. Что тебе в этом бродяге и даже в сотне таких как он?
– Но у них, возможно, есть близкие, которым они нужны…
– Ну и что? Ты их знаешь? Нет. Так в чем проблема? Просто перешагни через них, Алан! Перешагни через сострадание и совесть, иначе тебе придется признать, что твой потолок – быть на побегушках у Лонга в раскаленном Диаре, а это ведь не так! Впрочем, что я тебя уговариваю? Настал момент истины. Определись, наконец, чего ты сто́ишь, и так ли нужен тебе Лейд.
Алан глубоко задумался. Еще никогда в жизни он не испытывал подобного смятения.
– Лейд нужен мне, – произнес он глухо после долгой паузы. – Очень нужен. И еще совсем недавно я полагал, что готов заплатить любую цену за то, чтобы переехать сюда…
– А теперь?
– Теперь не знаю. Не уверен, что смогу спокойно спать, зная, что другие платят жизнями за мое благополучие.
– Все строят свое благополучие в той или иной степени за счет других. Если кто-то скажет тебе, что в его случае это не так, он либо лжец, либо наивный идеалист. Ты получил повышение, а кого-то уволили. Ты купил в магазине последний кондиционер под носом у соседа, пришедшего чуть-чуть позже, и ему теперь придется ждать следующего поступления, а ведь вокруг жара! Ты женился на красавице, а отвергнутый ею из-за тебя нервный молодой человек покончил с собой. И таких примеров можно привести тысячи. В мире нет ничего идеального, и мысль, что можно построить дом своего успеха, не задев ничьих интересов, по меньшей мере наивна! Да, в большинстве случаев все происходит не столь явно как здесь, но суть-то не меняется. Те, кто признают это – хотя бы честны сами с собой. Проще нужно ко всему относиться, Алан, и не принимать близко к сердцу, иначе жизнь превратится в пытку.
– Тебе бы политиком быть! – горько усмехнулся Кар. – Очень убедительно говоришь…
– Так я убедил тебя?
– Пожалуй, да. Не могу же я все время оглядываться на других! Это моя жизнь, и другой у меня не будет. Я устал приносить жертвы ради пресловутого спокойствия собственной совести.
– Очень верная мысль! – подхватил Дэйн. – Поставь ее во главу угла – и жить станет легче. Твоя боль со временем пройдет, и ты научишься радоваться жизни независимо от того, что и по какой причине принесло тебе удачу. Пойдем?
– Пойдем, – Алан со вздохом поднялся.
Когда они приблизились к слайдеру, Шарп протянул им две тощие пачки денег.
– Что это? – спросил Алан.
– Маленькая компенсация за моральный ущерб. Это было в его карманах.
– Вы ОГРАБИЛИ его?
Шарп пожал плечами:
– Ему это все равно больше не понадобится, а нам пригодится. Берите!
Алан с каким-то даже отвращением оттолкнул руку безопасника, протягивающую ему деньги:
– Нет, спасибо. Это уж слишком! С меня хватит и того, что я помог ему отправиться на тот свет! Оставьте себе.
– Как хотите, – Шарп пожал плечами и спрятал деньги.
Краем глаза Алан заметил, что Дэйн свою пачку взял…
* * *
Процедура гипноблокирования действительно оказалась вовсе не страшной. Алана просто погрузили в транс, весьма напоминающий глубокий сон. Очнувшись, он ничего не помнил о том, что произошло во время транса, но поспешил покинуть клинику: у него возникло неприятное чувство, что кто-то рылся в его мозгах грязными руками. Схожие эмоции он испытал несколько лет назад, когда неизвестные злоумышленники ограбили его квартиру, оставив беспорядок и грязные следы на полу. Тогдашнее чувство бессильной ярости, ощущение, что дом перестал быть его домом, его крепостью, ощущение нечистоты и острое желание уйти из оскверненного жилища в какой-то степени повторились и сейчас. Но разница была в том, что сегодня он пошел на это сознательно, отлично понимая, ради чего. К тому же с тем кошмаром, что произошел ночью у расщелины орма, гипноблокирование и сравнивать было нельзя.
…Алан ехал в Диар на моно. Теперь у него уже язык не поворачивался называть этот душный, горячий город домом. Нет уж, хватит! Не зря он пошел на преступление, не зря ставил гипноблок! Теперь его и Шейлу ждет совсем другая жизнь, в которой не будет места этой проклятой жаре. Осталось вытерпеть всего лишь один день пекла, зайти домой за вещами, забрать Шейлу и – вперед, к новой жизни! Он еще раз порадовался за себя, что строго соблюдал принцип не держать на работе личных вещей: страшно не хотелось заходить в отдел, видеться с коллегами (особенно – с Лонгом), что-то объяснять, врать… Так уж получилось, что ни с кем из сотрудников финансового отдела головной конторы «Карата» у него не сложилось дружеских, или просто более коротких отношений. Единственным исключением была Лита Аш. Жаль, конечно, что не удастся попрощаться с ней, но… что-то в Алане противилось этой встрече, хотя он сам не понимал, почему.
В общем, на работу – не надо, осталось заехать за Шейлой и договориться со своим другом и поверенным Дином Шором о продаже квартиры вместе со всей мебелью и переводе денег на счет, открытый на имя Алана в лейдском филиале Планетарного банка. Будущее представлялось ему достаточно безоблачным: леди Тарг повысила ему зарплату и предоставила в личное пользование служебный слайдер. В общем, живи да радуйся… если забыть о том, какой ценой это досталось. А забыть необходимо как можно скорее. И Алан старался. Очень старался…
* * *
Моно прибыл в Диар примерно за полчаса до рассвета, однако жара и духота все равно навалились на плечи отвыкшего от них Алана со страшной силой. Но это он как-нибудь сможет вытерпеть. Главное – не попасть под дневное пекло: все-таки за три недели лейдского блаженства организм расслабился. Поэтому он поспешил взять такси.
К счастью, Шейла была дома. Сначала она бросилась ему на шею, а затем, вдоволь нацеловавшись, неожиданно залепила мужу пощечину.
– За что? – удивленно спросил Алан, потирая щеку.
– Даже и не думай еще хоть раз оставить меня одну в этом пустом доме так надолго! Я чуть с ума не сошла!
– Прости, милая, больше это не повторится.
– Обещаешь?
– Обещаю! К тому же у меня есть, чем загладить вину.
– Я слушаю.
– Сначала ответь, ты еще не успела найти работу?
– Нет. Пока меня не устраивает ни один вариант.
Алан улыбнулся: как это было похоже на его дорогую женушку!
– Очень хорошо! – произнес он.
– Что?!
– Значит, тебя ничто здесь не держит, – пояснил он свою мысль недоумевающей Шейле, – и мы сможем уехать.
– Куда?
– В Лейд.
– В Лейд?! Алан, ты не перегрелся? Что нам делать в этой дыре?
– Все далеко не так, как ты думаешь, Шейла. Лейд здорово изменился. Обещаю, ты не пожалеешь, если поедешь со мной!
– Так, а поподробнее?
– Извини, больше я ничего не могу пока тебе сказать.
– Почему?
– Во-первых, потому, что это сюрприз, а во-вторых, если честно, то с меня взяли подписку о неразглашении.
– Ого! Как все серьезно! – с иронией промолвила Шейла. – Ладно, можешь считать, что заинтриговал меня. Давай, колись!
– Прости, не могу. Правда, не могу. Не раньше, чем мы будем там.
Шейла испытующе посмотрела в глаза супругу и поняла, что на этот раз ее умение уговаривать, столько раз испытанное как на Алане, так и на других, не сработает. И от этого ей почему-то стало тревожно.
– Алан, у тебя все в порядке?
– Более чем в порядке, дорогая! Мы с тобой стоим на пороге новой, прекрасной жизни! И я нисколько не преувеличиваю.
– Интересно, что стало с осторожным, прагматичным, не склонным к авантюрам Аланом, за которого я вышла замуж? – задумчиво произнесла Шейла.
– Он немного изменился. И ты там тоже изменишься. Но поверь в главное: это – не авантюра. Никогда в жизни я не был так уверен, что делаю правильный шаг для нас обоих, для нашей семьи.
– Не знаю… Как-то все это странно и непохоже на тебя, но интересно. Что ж, давай поедем: где наша не пропадала? Надеюсь, что разочарована не буду.
* * *
Алан нашел слайдер в подземном гараже моно-станции и сгрузил в его вместительный багажник все их вещи.
– Круто! – оценила Шейла. – Ты знал, что он здесь будет?
– Ну… это в некотором роде наш.
– Как?!
– Компания предоставила.
Шейла присвистнула:
– Чудеса начинаются?
– То ли еще будет! – пообещал Алан.
Десять минут езды прошли в молчании.
– Ну теперь-то ты можешь все рассказать? – не выдержала, наконец, Шейла.
– Сюрприз должен быть сюрпризом, – покачал головой Алан. – Потерпи немного: сама все увидишь.
Реакция жены оказалась именно такой, какую он ожидал: когда подул свежий ветер, а пустыня покрылась зеленым ковром растительности, она просто задохнулась от восторга и пару минут не могла вымолвить ни слова, – настолько сильно было впечатление от увиденного. Глядя на ее счастливое лицо, Алан подумал, что ради одного этого мига стоило пройти через кошмар у расщелины хоть десять раз. Да что десять?! Хоть сто раз! Его самого переполняли восторг и гордость, словно это именно он, а не чудовищный орм, сам, без посторонней помощи, создал здесь эти райские условия. Какой мелкой и ничтожной казалась ему теперь цена размером в жизнь одного незнакомого бродяги за все это! Сейчас Алан до конца понял жителей Лейда: он готов был лично убивать таких бродяг десятками, только бы чаще светились обожанием направленные на него глаза любимой женщины. Разумеется, он понимал, что находится во власти эйфории, и скоро она пройдет, но сейчас Алан хотел насладиться ею сполна.
