нужна мать, а не… – он закрывает дверь. Смотрит на Молли в последний раз и качает головой.
Она вспоминает его дочь. Вспоминает облака, плывущие где-то далеко внизу, под ногами. «Может быть, они действительно уносят нас в страну снов?» – думает Молли. Сильнее сжимает руку, чувствуя, как кровь сочится из порезов, и улыбается.
– Я так и думал… – говорит Илия, отворачиваясь от нее. И что-то еще, но она уже не видит его губ, чтобы понять. Ничего не видит за странной пеленой, застилающей глаза.
Рассвет. Ялик уносит Илию в алеющее небо. Становится точкой. Растворяется.
– Он так ничего и не понял? – спрашивает Дорин.
– Что он должен понять? – устало спрашивает Молли.
– Почему вас закрыли.
– Нет, – по ее щекам катятся редкие слезы.
– Это третий.
– Что?
– Третий раз, когда ты плачешь со мной.
– Я плачу не с тобой, – Молли вытирает ладонью лицо. – Зачем мне вообще с тобой плакать?
– Вот как? – Дорин протягивает ей платок. – У тебя кровь.
– Красная.
– Пока что.
– Так и останется, – Молли заставляет себя не поворачиваться и не смотреть ему в глаза. – Ты видел, что они сделали с Кузой?
– С Кузой? – Дорин хмурится. – Куза ищет тебя. Она хочет тебя вернуть, дав второй шанс.
– Шанс? – Молли смеется. – Боюсь, она уже никому ничего не даст!
– Что?
– Она спятила, Дорин! Лежит здесь в одной из палат и не знает, как ее зовут, – она мрачнеет. – Хотя так, может, даже и лучше.
– Ты ошибаешься.
– В чем?
– Все совсем не так.
– Правда? – Молли вглядывается в небо. В небо, где уже давно ничего нет. Никого нет. – Скажи тогда, что ты ищешь меня не потому, что Кауфман пообещал сделать тебя высшим.
Дорин молчит.
– Вот видишь, – Молли чувствует, как сжимается сердце.
– Четвертый раз.
– Что?
– Я вижу, как ты плачешь в четвертый раз.
– Черт! – Молли смахивает слезы со щек, но они появляются снова и снова. – Черт! Черт! Черт!
– Молли…
– Отстань!
Кауфман наблюдает за ними, скрестив на груди руки.
– Черт! – Молли идет прочь, отчаянно сдерживая слезы. – Черт!
Дорин слышит ее рыдания.
– Что теперь? – спрашивает он.
Кауфман молчит, вглядываясь в небо.
– Мне догнать ее?
– Не знаю.
– Что значит «не знаю»? – Дорин с ненавистью вглядывается в это безразличное лицо. – Тебе нужна она или нет?
– Такая как сейчас? Нет.
– Такая как сейчас? – Дорин смотрит на Молли. Она уходит так медленно, словно ждет, чтобы ее остановили. – По-моему, она всегда была такой.
– По-твоему? – Кауфман вдыхает полной грудью. – Если хочешь, можешь уйти вместе с ней.
– Я?!
– А ты думаешь, она меня ждет?! – Кауфман смеется. Садится в ялик. – Знаешь, сладенький, иногда одно сегодня стоит двух завтра.
Дорин молчит. Смотрит, как утреннее небо забирает еще одно знакомое лицо. Садится в свой ялик. Выходит. Снова садится. И снова выходит.
– Молли! – зовет он.
Она не останавливается. Лишь худые плечи едва заметно вздрагивают. Или это ему только кажется?
– Молли!
Без ответа.
– Черт! – Дорин закрывает глаза. – Эш!
P.S.
В природе все сбалансировано, но не у людей. У людей вечно все наперекосяк.
Ф. П. Вилсон «Ночной мир»
P.P.S.
Жалость – опасное чувство, которое легко может привести к смерти. Опаснее только слепая ненависть, да еще, может быть, любовь.
Л. Гамильтон «Запретный плод»
Конец
