Андрей Матвеев - Третий знак киберкалипсиса

Судя по всему, они с той стороны.

Мальчик - точно тот, который тогда заблудился, и Хныщ еще показал ему, где их жилище.

Хорошо еще, не затоптал костер, гостям надо согреться. А потом, когда они расскажут о себе, решим, что делать.

Только вот они ничего не рассказывают. Сели у костра и греются. Хныщ достал мясо - благодарно вцепились, каждый в свой кусок. У женщины ничего не выражающие глаза, будто она не здесь, но вот где - и сама не знает.

- Ты так и не сказал тогда, как тебя зовут! - обратился Хныщ к мальчику.

- Тимус, - недолго помолчав, ответил тот, а потом вдруг заплакал.

Хныщ зашел в пещеру и начал рыться в куче оставленных вещей. Выбрал что покрепче и вернулся наружу. Тимус и женщина все так же сидели у костра, от последних кусочков вяленого мяса не осталось и крошки.

- Оденьтесь, - сказал Хныщ, протягивая им вещи. А потом спросил: - Ее-то как зовут?

Тимус, уже переставший плакать, замялся.

- Не хочешь - не отвечай! - добродушно проговорил Хныщ, наблюдая, как парнишка натянул на себя его старые штаны, длинные и широкие.

- Подверни, - сказал он, - а я поищу какой-нибудь пояс!

Он достал из мешка веревку, отрезал кусок и протянул мальчику.

Женщина так и сидела голой.

- Она что, не слышит? - спросил Хныщ.

- Она чуть не утонула, - ответил Тимус, подворачивая штанины,

- наверное, из-за этого…

- А как она выбралась?

Мальчик ничего не ответил, он уже подпоясался веревкой и теперь застегивал старую клетчатую рубаху, причем делал это так неумело, что можно было подумать, будто он первый раз в жизни видел пуговицы.

- Значит, - сказал Хныщ, - ты ее спас! А потом добавил: - Попроси ее все же одеться, она ведь заболеет!

Тимус протянул женщине вещи, но та никак не отреагировала. Тогда он силком надел на нее какую-то бесцветную теплую кофту, она не сопротивлялась, лишь продолжала все так же смотреть ничего не выражающим взглядом, от которого Хныщу стало не по себе.

- Интересно, - зачем-то проговорил он вслух, - а как она наденет штаны?

- Ты поможешь! - сказал Тимус.

Они вдвоем надели на женщину штаны, и та сразу же вернулась к догорающему костру.

- Ладно, - сказал Хныщ, - выходит, что вы тут за всем и присмотрите!

- А ты куда? - спросил Тимус.

- Я ухожу, - сказал Хныщ, - мне надо в город…

- А придешь…

- Может, и не приду, тогда будете здесь жить…

Женщина вдруг пристально посмотрела на Хныща и негромко произнесла:

- Мы пойдем с тобой!

- Разговаривает! - опять вроде бы как сам себе сказал Хныщ.

- Нам нельзя здесь оставаться, - продолжила женщина, - нас здесь убьют!

- Тебя как зовут? - спросил Хныщ.

Она промолчала, хотя взгляд ее вдруг стал властным, пусть лишь на какое-то мгновение.

- Как хочешь, - сказал Хныщ, - но со мной вам все равно нельзя, это опасно!

- Везде опасно! - ответила женщина.

- Нельзя! - продолжал настаивать на своем Хныщ.

Мальчик молчал, он сидел у почти догоревшего костра и переводил взгляд то на женщину, то на Хныща, то на Волка.

- Ты возьмешь нас с собой! - властно сказала женщина, и Хныщ вдруг понял: он ее послушается. Да и потом - втроем веселее, он слишком долго жил здесь один, вроде бы и привык, но временами очень хотелось с кем-нибудь поговорить. Чтобы тебе отвечали, а Волк этого делать не умел.

- Ну что, Волк, - спросил Хныщ, - возьмем?

Пес заурчал в ответ - Тимус прилежно почесывал ему за ухом, и тому это явно нравилось.

- Третий знак… - отчего-то проговорил Хныщ.

- Что? - настороженно спросила женщина.

- Да так, - ответил Хныщ, - сон сегодня дурной был…

- Это все пожар, - сказала та, - ты его тоже почувствовал… - А потом добавила: - Там все сгорело, а может, и не все…

- Пошли, - сказал Хныщ, - пора! Помоги вход завалить! - обратился он к мальчику.

Тимус молча встал и пошел помогать. Они брали камни, подкатывали их ко входу, затем шли и катили другие. Один на другой, еще один, затем еще…

- Жалко будет, если разграбят, саксофон там… - сказал Хныщ, опять ни к кому не обращаясь.

- А что это? - не удержался от вопроса мальчик.

- Да так, - сказал Хныщ, - одна ненужная штуковина!

Взял мешок, забросил на спину, накинул лямку и размашистым шагом пошел прочь от реки, туда, где, если долго идти по холмам, можно выбраться на старую дорогу, ведущую в город.

Волк бежал рядом, женщина с Тимусом еле успевали за ними.

Полдень остался позади, желтый лес готовился к тому, что через несколько часов опять подползут сумерки, а следом наступит ночь.

Внезапно поднялся легкий ветерок.

Он принес с собой странный, до того не ощущаемый Хныщом запах - приторно пахло чем-то горелым.

Холмы то набегали на них, то пропускали вперед, Волк временами начинал беспокойно лаять, но потом успокаивался и опять бежал молча.

Старшая Мать шла замыкающей, она смотрела в спину Тимусу и думала, что мир опять перевернулся, как и в тот день двадцать лет назад, когда все началось.

Хныщ пытался представить, что они будут делать, когда доберутся до окраин, и где сегодня будут ночевать, да и что будут есть, потому что вяленого мяса больше нет.

А Тимус хотел одного - узнать каким-нибудь образом, что произошло с Монкой и осталась ли она в живых, только не знал, как бы ему это сделать.

Внезапно солнечный лучик отразился от золотой серьги в ухе Хныща и на секунду ослепил Тимуса.

Тот зажмурился, и в этот самый момент норка в голове опять ожила, и очень далекий голос произнес:

- Удачи тебе, Тимус! - А потом, спустя мгновение, добавил: - Может быть, мы еще встретимся!

- Все, - сказал Хныщ, - пришли!

Он сбросил мешок и сел рядом на землю.

Уже отчетливо был виден город. Красноватые лучи заходящего солнца зловеще пылали на уходящих за горизонт крышах.

- Страшно! - сказал вдруг Тимус.

- Мне тоже! - честно признался Хныщ.

Старшая Мать ничего не ответила, а Волк было заскулил, но потом замолчал и неуверенно побежал вперед.

Они двинулись за ним, следом поднялся ветер, только нес он с собой не запах уже выветрившейся гари, а сухую печаль холмов.

Тимусу вновь показалось, что ему желают удачи, и он обернулся. Старшая Мать по-прежнему шла за ним, а больше никого не было.

[1] Рецепты из книги Клода Террайля «Моя Серебряная Башня». (Прим. авт.)