Ознакомительная версия.
– Что теперь делать?! – Антоша вдруг обернулся к Витьке и заорал, брызгая слюной ему в лицо: – Ты за приборами не следил! У тебя вода выкипела, а ты не заметил!
Витька дал ему по морде, коротко, не размахиваясь. Антоша отлетел, но удержался на ногах. Тимур и Игорь схватили Витьку за локти. Он не вырывался. Зато Антоша, не то икнув, не то вскрикнув, шагнул вперед и ударил Витьку в лицо кулаком.
– Ты что?!
Тимур и Игорь кинулись к Антоше.
– Ну, спасибо вам, – сказал Антон не своим, высоким, а очень глухим и низким голосом. – Спасибо. Это из-за вас, дружочки, это с вами я… Да чтоб вы сдохли, сволочи!
– Прекрати истерику! – заорал на него Игорь.
– Ты прекрати! Ты привез нас… туда! Ты привез, ты был за рулем, чтоб ты сдох маленьким!
От его взгляда Игорь попятился и выпустил Антошину руку.
– А ты, – Антоша смотрел теперь на Тимура, – ты…
Он вдруг затрясся, осененный идеей.
– Витя… Игорь… Надо этого здесь оставить, это ведь за ним… за ним, за Тимуром. Он виноват. Пусть остается. Надо давно было его выкинуть из машины! Мы бы оторвались!
Он замолчал, с надеждой глядя то на Витьку, то на Игоря. Тимуру захотелось подойти к нему, взять за вьющиеся чуть рыжеватые патлы и рвануть так, чтобы обнажился череп…
– Ты не надейся, – проговорил Витька, глядя Антоше в глаза. – Ты там тоже блевал. Тебе он первому приснился. За кем идет… непонятно. Может, за тобой?
– Мужики, – Игорь смотрел назад. – Машина у нас поедет или нет?
– Поедет, куда она денется, – Витька облизнул запекшиеся губы.
* * *
Через десять минут Витька завел мотор.
Они ехали вперед и вперед, и вокруг было слишком мало поселений, и ни одной машины, велосипедиста, пешехода не встречалось на пути. На какой-то развилке они свернули неверно – четверо поняли это в разное время, но никто не признался вслух.
Витька надеялся скоро выехать на основную трассу. Он искал поворот налево, но поворота не было. Дорога становилась хуже с каждым десятком километров, а пустынность ее невозможно было объяснить ни случайностью, ни глушью, ни воскресным днем.
Надо было остановиться и посмотреть карту. Но останавливаться нельзя было ни на секунду. Расстояние между джипом и тем, что его преследовало, оставалось неизменным.
В десять минут второго случилось сразу два события: снова пробило колесо и окончательно заглох мотор.
Жгло солнце, и на небе не было ни облачка. Справа от дороги колыхалось поле подросшей кукурузы, слева тянулись пустые вспаханные борозды, чуть оживленные сорняками. Впереди, примерно в километре, видна была лесополоса; назад никто не хотел смотреть.
– Бежим, – сказал Витька.
Они бросили машину и побежали. Прихватить с собой воду догадался только Тимур.
Сзади, в мареве над дорогой, показалась машина. Витька бросился к ней, размахивая руками, пытаясь остановить, но старый «Фольксваген» предусмотрительно набрал ход и проскочил мимо.
У Витьки из разбитого носа снова пошла кровь, каплями скатывалась в пыль на дорогу. Антоша, в брюках от дорогого костюма, в измявшейся белой рубашке, пропитанной потом, едва стоял на трясущихся ногах.
– Пацаны, простите меня… Простите, я не хотел…
Тимур дал ему хлебнуть из своей бутылки.
Больше машины не показывались.
Тень упала на дорогу – в том месте, где лежало сплющенное ведро и грелась свалка под солнцем. Там, где мотор заглох в первый раз.
Они бежали, а потом шли по дороге – шли, пока хватало сил. Почему я не ходил в тренажерный зал, спрашивал себя Тимур. Почему я ленился, не бегал, не ходил в тренажерный зал…
Антоша сбросил щегольские узкие туфли и пошел босиком, морщась на каждом шагу:
– Ну, я дурак… У меня же были кроссовки в багажнике…
– Мужики, – хрипло сказал Витька. – А может, оно не…
Он запнулся.
Четверым было ясно, что расстояние очень медленно, очень медленно сокращается.
– Может, оно не станет нас убивать, – безнадежно сказал Витька.
– Оно прочитает нам лекцию о правилах хорошего тона, – задыхаясь, предположил Тимур.
– Можем же мы объяснить, – начал Антоша.
– А оно станет нас слушать?
Игорь обернулся через плечо:
– Что оно… Что это? Кто это? Скажите мне, может, мы с ума сошли? Может… Что это такое, что идет за нами, что это такое?!
Он повторял и повторял, и от частого употребления слова теряли смысл.
– Чтоэ тото коеч? Тоо ното кое?
– Нам надо разойтись, – сказал Тимур.
Витька, идущий впереди, обернулся.
– Если оно идет за всеми, у нас все равно нет шансов, – сказал Тимур. – Но если оно идет за кем-то одним…
«За мной…»
– …Тогда у остальных есть надежда, что оно отстанет.
– Принято, – сказал Витька.
Они остановились.
Справа по-прежнему тянулась кукуруза. Слева – пустое поле. Игорь подумал, что если уходить – так налево. Лучше видеть издалека того, кто идет за тобой, чем оглядываться каждую секунду и ждать, что вот сейчас из стеблей появится…
Он мигнул.
Лесополоса была теперь совсем близко. Безнадежно редкая – тополя в два ряда, да кое-какой подлесок. И зайцу негде спрятаться.
– Разбегаемся, – прошептал Тимур.
Он задержались еще на секунду. Переглянулись, понимая, что больше никогда не встретятся, и разошлись. Витька побежал направо вдоль лесополосы, Игорь свернул налево, Антоша кинулся в кукурузу, надеясь спрятаться. Тимур какое-то время стоял на месте…
А потом похромал вперед, по дороге, не оглядываясь и не видя, как на разбитый асфальт падает тень.
Эту историю рассказал нервный молодой человек в аэропорту Борисполь, у пыльного окна во всю стену, за которым видна площадь перед аэровокзалом и – в перспективе – дорога. Рейс задержали на полчаса. У молодого человека был билет через Франкфурт до Сингапура и только два часа стыковки во Франкфурте. Он сильно нервничал – как мне показалось, оттого, что мог опоздать на сингапурский рейс, и то и дело поглядывал через стекло на дорогу – взгляды были, как нервный тик.
Он рассказывал о приключениях своих друзей после свадьбы то в первом лице, то в третьем, путал имена и, казалось, сочинял историю на ходу.
– За самолетом ему не угнаться, – сказал он, ежесекундно поглядывая на дорогу. – И в Индонезию не доплыть. Вы знаете, я ведь из Сингапура лечу в Индонезию…
По радио объявили, что наш рейс задерживается еще на полчаса. Молодой человек, и без того бледный, сделался как синька.
– Я сейчас, – сказал он и пошел через зал к туалету. Он шел и то и дело оборачивался ко входу, туда, где сотрудники аэропорта пропускали пассажиров через рамку, а их багаж – через рентгеновский аппарат.
Он ушел, оставив летнюю куртку на сиденье, и больше никогда за ней не вернулся. Спустя несколько минут наступил переполох, из мужского туалета выскочили ревущий мальчик и его перепуганный отец, прибежала охрана, замелькали белые халаты, половину зала оцепили…
Ознакомительная версия.
