— Мальцева! — слышу я голос своего одноклассника Мишки Воробьёва. Оборачиваюсь. Тот в хоккейном шлеме и с клюшкой в руке стоит возле площадки и смотрит на меня. Позади него сгрудилась кучка ребят, все из моего класса.
— Чего тебе? — ору я в ответ.
— Иди сюда!
— Ну, чего? — уже тише спрашиваю я, подойдя к нему поближе.
— Ты куда идёшь?
— На каток, не видишь, что ли? — показываю я Мишке свои коньки.
— Вижу. А ты как, на коньках нормально стоишь, не падаешь?
— До Ирки мне далеко, а так нормально. Падать не падаю. А что?
— Наташка, выручай!
— В чём дело-то?
— Да Санёк только что упал неудачно. За шайбой тянулся и завалился, тюфяк.
— И что?
— Руку он сильно ушиб. Боимся, как бы не перелом. Он в медпункт побрёл.
— А я причём?
— Выручай, Наташ. Больше нет никого, остальные все на лыжах в лес укатили.
— Да что от меня надо-то?
— Ты правила хоккейные знаешь?
— Допустим, знаю. И что?
— В воротах постой, а. Доспехи есть, Санёк свои оставил.
— Издеваешься?
— Нет. Наташ, помоги. Некого нам в ворота поставить, понимаешь?
— Да ты офигел совсем, Мишенька. В спортивной школе и игрока найти не можешь?
— Не могу. Обязательно из нашего класса нужен. Мы с 5-А играем, все игроки из одного класса быть должны. Правила этого турнира такие.
— Я же девчонка.
— А вот про это в правилах не написано. Ты из нашего класса, это факт. А девчонка ты там или нет — неважно. Нет такого в правилах, чтобы девчонкам не играть, я специально смотрел.
— Так вас же вон, целая куча. Ну поставьте в ворота одного.
— У нас тройки сыгранные. Да и не умеет никто из нас в воротах стоять. У нас Санёк всегда стоял.
— Так я тоже не умею.
— Ты и ничего другого не умеешь. А так у нас хоть полевые игроки нормальные будут.
— Бред какой-то.
— Наташ, соглашайся. Всего два периода осталось. Да всё равно мы три-один проигрываем. Никто не станет ругаться, если из-за тебя проиграем. Мы же понимаем, что ты не вратарь. Просто действительно больше некого поставить.
— Ааа… эээ…
— Ну, решайся! Чего ты ломаешься?
— Тьфу ты. Что, вы и вправду хотите поставить меня в ворота?
— Да. Правда. Точно. Конкретно. Ну?
— Ладно, давайте свои доспехи. Только, чур надо мной не смеяться!..
Проиграли мы, конечно. Но не так уж и разгромно. Четыре-пять счёт был финальный. То есть в мои ворота всего две шайбы смогли забить, причём обе — во втором периоде, пока я привыкал к своей новой роли. А третий период мы аж три-ноль выиграли. Было бы побольше времени, может, и отыгрались бы. На мой взгляд, для человека, впервые в жизни ставшего в ворота, с задачей я справился достаточно успешно. И ведь опыта у меня вратарского вовсе никакого не было. В прошлой жизни в хоккей я почти не играл, только по телевизору смотрел.
А ещё мне совершенно неожиданно понравилось играть. Честно, понравилось. Особенно в третьем периоде, когда я разыгрался. Разумеется, то, что в последнем периоде мне не смогли забить ни разу, объясняется вовсе не тем, что я такой вот выдающийся вратарь, а в гораздо большей степени качеством игроков команды противника. Против нас же ведь не сборная Канады играла, а обычные мальчишки, пусть даже и обучающиеся в спортивной школе. Многие из этих мальчишек и на коньках-то держались не слишком уверенно, во всяком случае, похуже меня.
К концу матча с забинтованной рукой вернулся и бывший вратарь Санёк. Посмотрел, как мы проиграли, и извинился перед ребятами. Сказал, что проиграли из-за него. Всё-таки это он успел пропустить три шайбы, а я только две. Бывает. Наверное, у него просто день сегодня был неудачный. Руку ещё ушиб, хорошо хоть, не перелом.
Ну, а когда мы всей толпой, обсуждая прошедший матч, двигались к нашему корпусу, Санёк неожиданно спросил, кто встанет в ворота завтра. Он точно не сможет играть ещё как минимум неделю, а то и все десять дней. И тут все, не сговариваясь, посмотрели на меня. А я что? Я, как бы, и не возражаю. Мне даже понравилось…
К апрелю месяцу, когда начал сходить снег, а катки стали непригодными к дальнейшему использованию, я уже прочно занял место основного вратаря нашего класса. Собственно, я ещё в конце января им стал. Санёк оказался отличным парнем, он всё понимал и совсем не ревновал меня. Ведь то, что всего через месяц регулярных, почти ежедневных, игр я сначала догнал, а затем и явно перегнал его во вратарском искусстве, было заметно невооружённым глазом. Санёк редко какой период мог простоять, не пропустив хотя бы одной шайбы. А в мои ворота в феврале дважды, а в марте уже и трижды за весь матч не смогли забить ни разу. Понятно, что не только во мне дело. Наш класс играл в одном большом турнире, в котором участвовали лишь пятые и шестые классы. То есть, всего было шесть команд, по числу классов школы. У старших был свой турнир, мы в нём играть не могли.
А ещё у нас была сборная команда как раз этих вот шести классов — трёх пятых и трёх шестых. И в конце января мне тоже предложили вступить в неё, правда не основным, а всего лишь вторым запасным вратарём. Потому что первый запасной вратарь простудился и лежал в изоляторе с температурой, а к нам как раз должна была приехать на товарищеский матч сборная команда спортшколы из Электростали. Основной наш вратарь, Степан Пушкин, был, конечно, неплох. Во всяком случае, получше меня, но выходить на игру совсем без запасного вратаря было страшновато.
Правда, в тот раз я не понадобился, Пушкин прекрасно справился и сам, и мы выиграли со счётом семь-четыре. А через три дня уже мы поехали к ним в Электросталь в гости. И опять выиграли. Но Пушкин, добрый человек, при счёте шесть-один и за пять минут до конца матча сам ушёл с площадки, позволив мне тоже немножко постоять в воротах, а то мне было скучно. Впрочем, противник был к тому времени уже полностью деморализован и на сопротивление не способен. По моим воротам за эти пять минут всего дважды и попали, да и то как-то неуверенно. А так мы со счётом восемь-один в итоге выиграли.
В общем, понравилось мне в хоккей играть. В качестве полевого игрока я, понятно, не подходил. Физической силой с мальчишками состязаться я ну никак не мог. А вот стоять в воротах мог вполне успешно. Реакция у меня была отличная, зрение тоже. А какая у меня была растяжка! Пушкин прямо давился от зависти, когда видел, с какой лёгкостью я на тренировках сажусь на шпагат. Он так не мог. К тому же, я думаю, что и опыт прошлой жизни как-то наложился. Я, правда, в той жизни в хоккей не играл. Но по телевизору смотрел. Общую логику игры я понимал великолепно…
