Снова возвращаюсь к спортивному пионерлагерю. За те три недели, что мы в нём провели, нам с Иркой удалось подтянуть Сашку если и не до своего уровня, то хотя бы до твёрдой пятёрки по физкультуре в обычной школе. А то у неё вечно четвёрка была. К концу смены же она уже и кросс в два километра могла пробежать, отстав от лидера всего на половину круга. И в высоту на метр уверенно прыгала. И ещё вполне прилично научилась плавать. Хотя плавать она и раньше умела, а тут лишь закрепила это своё умение. В общем, удачно она съездила. Даже огорчалась, что смена так быстро закончилась. А ведь в первый день плакала ночью себе в подушку, домой хотела. Так её за этот день заездили.
А по дороге из лагеря домой, в поезде, со мной случилось одно знаменательное событие. Я стал девушкой. В смысле, у меня впервые в жизни случились месячные. В поезде, блин. Да ещё по дороге домой, то есть чистых вещей почти не осталось. Всё грязное, помыться толком негде, да ещё и живот болеть начал. Поездка удалась, что и говорить.
Хорошо ещё, у девчонок такое уже бывало не раз. Из нашей тройки я последним превратился в девушку. Так что Ирка с Сашкой всё мне объяснили и показали, что нужно делать. На дворе 72-й год. Никаких женских прокладок нет и в помине. Тряпочки, марлечки. Причём своих у меня с собой не было, как-то не готовился я к такому повороту событий и вынужден был раскулачить Сашку. А мы ещё в плацкарте едем, даже дверь закрыть нельзя, за отсутствием таковой. Потому Сашка со мной в туалете запиралась и там всему учила.
Но всё на свете когда-нибудь заканчивается. Закончилась и эта моя поездка. Правда, в самом её конце случилась ещё одна неприятность. Когда мы с Сашкой с чемоданами в руках уже шли от автобусной остановки к нашему дому, то наткнулись на гулявших с папой во дворе моих братьев. И Хрюша, конечно, тоже была тут. Причём она была не на поводке, а свободно бегала по двору. И первая заметила нас с Сашкой. И тут же, высунув язык, понеслась здороваться с нами.
Мы поздоровались с Хрюшей. Подошёл папа, спихнул с меня эту бегемотиху, поднял нас, помог вытряхнуть из ушей, волос и карманов песок и поздоровался сам. Подбежали братья и полезли целоваться. И Хрюша тоже вместе с ними опять полезла целоваться. Для разнообразия, на этот раз юбка у меня не порвалась. Я вообще обошёлся почти без потерь, если не считать белого платья, истоптанного собачьими лапами и здорово испачканного песком. А вот Сашке так не повезло. Хрюша так ей обрадовалась, что случайно оторвала правый рукав. Впрочем, Сашка сама мне говорила, что фиолетовое платье ей не нравится. Она надела его лишь потому, что оно у неё последнее, которое к концу поездки ещё оставалось чистым.
И тут папа сообщил нам неожиданную новость. Оказывается, за время нашего отсутствия произошло одно важное событие. Папа улыбнулся мне и сказал:
— Девочки, у нас тут кое-что случилось, пока вас не было.
— И что же?
— Хрюша скоро станет мамой. У неё будут щеночки…
И вот я уже и шестиклассница. Мне скоро двенадцать лет. Двенадцать лет новой, подаренной жизни. Двенадцать лет я снова живу в СССР. И сейчас эта страна, пожалуй, находится на самом пике своего могущества. И пока ещё совершенно незаметно то, что мы движемся к пропасти, и что буквально через полтора десятка лет всё окончится грандиозной Катастрофой.
Но пока что ничего этого ещё нет. Позиции партии непоколебимы. Дети, в среде которых я постоянно вращаюсь, на самом деле чистосердечно верят в то, что их ждёт самое светлое будущее. А многие на полном серьёзе считают, что коммунизм построят ещё при их жизни. Да и люди тут совсем другие, непохожие на тех, которые будут жить в той же Москве через семь десятков лет.
Вот представьте себе такую картину. Мама вышла из дома, ведя за руку дочку лет пяти, а в другой своей руке неся чемодан. И вот, отойдя от дома метров на сто, мама вдруг вспомнила, что что-то забыла. Не задумываясь, она спокойно ставит свой чемодан на траву около тротуара, сажает на него дочку, говорит той, чтобы никуда не ходила и возвращается домой. На целых десять минут! А место-то совсем не безлюдное. Прохожие туда-сюда ходят. Дорога автомобильная, опять же, рядом. Можно ли представить себе такое в Москве будущего? Категорически нет! Через десять минут чемодана мама не найдёт на прежнем месте точно, а вот с дочкой как повезёт. Думаю, есть примерно 20 % за то, что дочку она всё же найдёт. Возможно, её даже и ушибут не сильно. Тут всё от удачи зависит. А здесь, в Москве-72, это реальность! Я сам наблюдал такую картину! Причём эта мама считала такое своё поведение вполне нормальным. Да и никто из прохожих не удивился!
Или вот ещё такой эпизод из жизни. Ехали мы как-то с Сашкой в автобусе. И вдруг она пихает меня локтем в бок и кивает в окно. А там, в сопровождении милицейской машины, навстречу нам едет правительственная «чайка». Не знаю, кто там был внутри, но два маленьких красных флажка на капоте торчало. А движение, надо сказать, достаточно оживлённое. Как-никак, центр города разгар рабочего дня. Конечно, до московских пробок начала двадцатых годов (XXI века, конечно) далеко, но всё же двигаться свободно не получается. И вот эта «чайка» с флажками, вместе с милицейской машиной, покорно плетутся в общем потоке, даже не пытаясь выехать на встречную полосу, хотя по нашей полосе движение заметно слабее. Причём и сирену не включили, так тихонько и едут. Совершенно невообразимая картина для Москвы будущего. Там бы и сиреной выли, и в матюгальник орали, и на встречку сразу выскочили. А если внутри сидит кто-то важнее третьего заместителя шестого помощника Самого, то и вовсе бы движение перекрыли. А в Москве-72 движение могут перекрыть только для проезда иностранных делегаций, причём лишь для первых лиц. Я сам всего один раз такое и видел, когда к нам Фидель Кастро приезжал.
Вообще люди в массе выглядят какими-то… не знаю, как и сказать… цветными, что ли. Не по цвету кожи, а в целом. Яркими, радостными. Нет, конечно, попадаются и хмурые лица и даже злые. Но их относительно мало, если сравнивать с Москвой 2040-х. Там всё какое-то серое, слякотное. И ещё безнадёжное. Там все понимают, что уже всё, проиграли. Бороться дальше невозможно. Никто не верит в победу. Серые люди уныло доживают серую жизнь, уже ни на что не надеясь.
В Москве-72 всё не так. Даже в обычные, будние, дни на улицах полно улыбающихся лиц, что уж вспоминать о праздниках! А первомайские демонстрации? Весна, солнце, молодая зелень, красные флаги, и десятки, сотни тысяч счастливых людей на улицах. Особенно если смотреть не на главных улицах, а в жилых районах. На главных, всё же, слишком много официальности.
